— Приходите завтра ко мне и поликлинику, — услыхала Олечка и очутилась на улице.
ДЕЛИКАТНЫЙ НАМЕК
Червячок, которого я утром заморил бутербродом и стаканом чая, превратился к обеду в огромного беспокойного червя. Сосало под ложечкой. Чтобы хоть на время восстановить работоспособность, представляю себе цеховую столовую. Во рту появляется кисловатый привкус, и аппетит стремительно ныряет в глубь желудка и таится там, как подводная лодка, которую выслеживает морской охотник.
В борьбе с собой дотягиваю до двенадцати часов. Наконец — перерыв! Ура!
— Шабаш! Обедать пора! — спохватился бухгалтер Козин. Он шумно поднимается с места, так, что чуть не опрокидывается стул. — Пошли! Пошли обедать! Игорь! Ирина Никитична!
Меня, разумеется, упрашивать долго не приходится. Я уже на ногах, прячу авторучку и лечу к двери.
— Аркадий Кузьмич, а вы что же сидите? — обращаюсь я к своему шефу. — Идемте!
Аркадий Кузьмич на минуту отрывается от бумаг и поворачивает ко мне вдоль и поперек изборожденное морщинами лицо.
— Иди, Игорь, я сегодня не пойду, у меня денег нет.
— Что?! Аркадий Кузьмич, какая чепуха! Я вам… Ой! Вы уж извините меня. Аркадий Кузьмич, совсем забыл: я же вам десять тысяч должен. Помните, на прошлой неделе занимал. Фу, как некрасиво получилось, забыл долг отдать, а сам зарплату получил.
Я торопливо лезу в карман.
— Вот, Аркадий Кузьмич, большое вам спасибо! Идемте теперь.
По дороге в столовую, на лестнице меня мучает совесть: человек из-за меня мог без обеда остаться, а я утром зарплату получил. Вот свинья!
— Аркадий Кузьмич, а вы бы прямо мне сказали: давай, такой-сякой, долг, да и все. А вы молчите, так и голодным не долго остаться. Нет, нет, тут деликатность вовсе ни к чему, — распаляюсь я все больше и больше, стараясь заглянуть ему в глаза.
Аркадий Кузьмич избегает моего взгляда, лезет в карман за платком и шумно сморкается.
— Тупица! — осеняет меня. — Да ведь и он сегодня получил деньги. Я краснею, дальше мы идем молча.
НЕ АКТУАЛЬНО
Комиссия по поддержке науки распределяла бюджетные средства.
— Ну, что еще у нас? — спросил председатель.
— Предложение ученого Саульского, — сдвинув очки с переносицы на кончик носа, сказал секретарь комиссии. — Профессор просит 50 миллионов рублей для организации производства лекарств против глистов у крупного рогатого скота.
— Какие будут предложения? Представитель департамента сельского хозяйства, ваше мнение на сей счет?
— Не актуально!
— Почему?
— Поголовье крупного рогатого скота в хозяйствах продолжает вырезаться, естественно, вместе с глистами.
СИЛА ПРИМЕРА
В обычно всегда прибранной и по-особому уютной квартире Ивановых царит хаос и пахнет валериановыми каплями. За большим обеденным столом, с которого небрежно сброшена скатерть, сидит хозяйка Нелли Васильевна. Миловидное лицо ее припухло от слез, белки глаз покраснели. Она в халате и не причесана. На столе и стульях, в беспорядке расставленных по комнате, на полу валяются мелко исписанные листки бумаги разных размеров. Нелли Васильевна что-то пишет. Временами она отрывает лицо от бумаги и со страстью, достойной театральных подмостков, восклицает:
— Нет, нет! Ни за что!
Она платком промокает проступающие слезы и с еще большим рвением продолжает строчить.
Но вот, точно споткнувшись на каком-то слове, пальцы Нелли Васильевны сами собой разжимаются, и шариковая ручка скатывается со стола на пол. Она всхлипывает и оборачивается к дивану.
В тот же момент страдальческую мину на ее лице кромсают молнии гнева и возмущения.
— Опять ты завесился газетой! И это в такой момент! Мне даже по ночам снится, что у тебя вместо головы вырос газетный лист! Сейчас же брось ее! — восклицает в отчаянии Нелли Васильевна и, опрокидывая стул, решительно вырывает газету из рук своего супруга.
Муж, крупный мужчина с большими залысинами и добрыми умными глазами, делает запоздалую попытку удержать газету, но только хватает рукой воздух. Он беспомощно мигает веками, потирает пальцами вытянутой руки, как будто сыплет корм рыбкам в аквариум, и с сожалением смотрит в сторону скомканной газеты. Он явно все еще продолжает находиться во власти статьи, которую только что так внимательно читал, удобно развалившись на диване.
— Неужели тебе безразлична судьба твоего сына?! — голосом, полным отчаяния, продолжает Нелли Васильевна и топает ногами. — Как можно?! Я предпринимаю отчаянные попытки спасти положение, а он как ни в чем не бывало читает газету. О… это выше моих сил!