– Патриций, хватит прятаться за спины других! Выходи!
– Не делай этого! – шепчет мне Холидей.
– Выходи, – повторяет Айя, а потом одним движением сбрасывает тело Тригга с клинка, и тот падает с моста. Пролетев две сотни метров, его тело разбивается о гранитный уступ.
Холидей издает жуткий сдавленный всхлип. Поднимает пустую винтовку, берет на мушку Айю и с десяток раз жмет на спусковой крючок. Та резко пригибается, но потом понимает, что у Холидей кончились патроны. Я едва успеваю сбить серую с ног, и предназначавшаяся ей снайперская пуля попадает в винтовку, выбивает ее у Холидей из рук и разносит на мелкие кусочки, заодно отрывая той палец. Охваченные нервной дрожью, мы сидим на бетоне. Виктра без чувств лежит между нами, привалившись к стене.
– Мне так жаль, – выдавливаю я, но серая меня не слышит.
У Холидей руки дрожат еще сильнее, чем у меня. В глазах ни единой слезинки. Лицо бледное, как у трупа.
– Они прилетят, – говорит она после тягостной паузы, наблюдая за струйкой зеленого дыма, – обязательно прилетят!
Одежда ее насквозь пропитана кровью, красная струйка стекает из уголка рта и замерзает где-то посередине горла. Она достает из голенища сапога нож и пытается встать, но тело уже не слушается. Дыхание тяжелое, хриплое, с медным запахом.
– Обязательно прилетят! – повторяет она.
– Какой у нас план? – спрашиваю я, но у нее закрываются глаза. – Как они должны попасть сюда? – Я трясу ее за плечи.
– Слушай, – едва слышно произносит Холидей, кивая на край площадки.
– Дэрроу! – раздается голос присоединившегося к Айе Кассия. – Дэрроу из Ликоса, выходи! – громогласно заявляет он совершенно не к месту.
Он говорит напыщенно, высокопарно и холодно – ведь наше горе его не касается. Я вытираю слезы.
– Дэрроу, рано или поздно тебе придется сделать выбор и решить, кто ты на самом деле! Ты выйдешь сам, как подобает мужчине? Или нам придется вытаскивать тебя, словно крысу из норы?
Грудь разрывает от гнева, но я не собираюсь вставать. Раньше обязательно поднялся бы, но тогда на мне были доспехи золотых, и я мечтал о том, как встану над убийцей Эо, сорву с себя маску – и его города будут охвачены огнем, а раса палачей падет. Но тех доспехов давно уже нет. Жнец не выдержал гнета сомнения и искушений тьмы. Я просто мальчишка, который дрожит от страха и прячется от врага, – во-первых, мне известна цена неудачи, во-вторых, я ужасно его боюсь.
Но я не дамся им живым! Не позволю им сделать из меня жертву, не позволю им снова забрать Виктру!
– Да пошел ты! – говорю я, хватаю Холидей за ворот, Виктру за руку и с горящими от усилий глазами, ослепленный сияющим в солнечных лучах снегом, со всей силы тащу их из укрытия на самый край посадочной площадки, где завывает ветер.
Мои враги молча наблюдают за мной.
Должно быть, я представляю собой жалкое зрелище: пошатывающаяся фигура в черном, запавшие глаза, лицо как у оголодавшего древнего демона, идиотская борода. В двадцати метрах позади меня, на мосту у самой площадки, возвышаются величественные фигуры двух всадников-олимпийцев в окружении пятидесяти серых и черных, которые вышли из дверей цитадели и выстроились у них за спиной. С серебристого лезвия Айи капает кровь. На самом деле оружие принадлежит не ей, а Лорну, она забрала его у мертвого учителя.
У меня жутко болят пальцы ног внутри пропитанных кровью тапочек.
Люди кажутся крошечными на фоне огромной крепости в горе, а их металлические винтовки просто смешны. Смотрю направо: в нескольких километрах от моста, на дальнем горном пике, вне радиуса действия взрывного устройства, собирается группа солдат и начинает двигаться в нашу сторону сквозь низкие облака. Их сопровождает штурмовик.
– Дэрроу! – кричит мне Кассий, и они с Айей спускаются с моста на посадочную площадку. – Тебе некуда бежать! – продолжает он, наблюдая за мной с непроницаемым выражением лица. – Защитное поле активировано! Небо заблокировано! Ни одному вашему кораблю сюда не пробиться, – говорит он, глядя на струйку зеленого дыма, поднимающуюся в зимний воздух из валяющейся на земле канистры. – Прими свою судьбу!
Между нами ветер с завываниями носит снег, сорванный со склона горы.
– Подопытный кролик? – спрашиваю я. – Думаешь, это все, чего я заслуживаю?
– Ты террорист! Если у тебя и были права, то теперь их больше нет!
– Права? – кричу я, наклонившись над Виктрой и Холидей. – Хочешь сказать, что у меня было право потянуть за ноги мою повешенную жену?! Право смотреть, как умирает мой отец?! – Я пытаюсь плюнуть, но во рту пересохло. – Кто дал вам право забрать их у меня?