– Да пока нет, как-то не до этого было.
– Вот из-за измены твоего отца и ушла из жизни твоя мама, ты был генетически закодирован изменять жене, потом ты потерял жену и детей. Пересмотри свою жизнь. Можно жить не так, как твой отец жил, и не так, как живут другие мужчины, можно жить и быть при этом счастливым. Тебе жизнь сделала такой подарок. Можно сказать, ты родился заново. Я хочу, чтобы ты принял это все сердцем. Это еще только начало нашего с тобой разговора, приходи-ка ты ко мне через недельку. Тебе много надо с чем работать. Помогу я тебе стать счастливым и к прошлому не возвращаться. Ты не думай, что очень легко свой генокод переписать, тебе работать над этим придется, но я в тебя верю.
Николай подошел к Клавдии, обнял ее и произнес:
– Не волнуйся, Клавушка. Я вижу, на тебе лица нет. Я очень люблю тебя и Ванечку. Все у нас с тобой будет хорошо. Ты мне еще деток нарожаешь, видишь, как легко у тебя это получается. Будем мы с тобой жить долго и счастливо. Я тебя и детей теперь не потеряю никогда.
Клавочка приникла к Николаю и зарыдала, так боялась она, что когда Николай узнает правду, так откажется от нее.
– Видишь, Клавдия, ты сделала правильный выбор и получила самый большой приз в своей жизни. Все как я тебе и обещала.
К Аллочке подошел отец, его всего трясло.
– Баба Алла, сделай что-нибудь, не могу я больше видеть, как моя Настена страдает.
– Всякая женщина имеет свои роды. Есть боль или нет боли – это не от нас с тобой зависит, значит, должна она через это пройти.
– Вон у Клавки и боли не было.
– Вася, перестаньте ей завидовать. Она получила то, что заслужила и твоя жена получает то, что должна получить.
– Но разве это справедливо?
– Вася, мудрость для человека, глупость для Бога.
– Значит, если я правильно понял, мы с ней заслужили такое страдание. Ну ладно я, много в чем виноват, а Настена, она же святая.
– Богу ведомо другое, значит не совсем святая, а имеет в своей душе что-то такое, за что урок этот и получает.
И баба Алла выразительно посмотрела на Маринку. А Маринка обмерла:
– И это бабе Алле известно.
– А теперь, вы все отсюда уйдете. Я с Настеной и Клавдией останусь, от тебя, Вася, все равно толку нет. Только Настя из-за тебя волнуется больше. Вот Клавдия пусть лежит, а ты Вася, забирай девчонок, и с Матвеичем идите к Николаю. И пока я за вами не приду, там сидите. Коля, ты жену завтра заберешь, ей сегодня лучше с кровати не вставать.
А у Николая отец устроил им «веселый вечер». Он носился по хате, никого не хотел слушать, потом не выдержал, оделся и побежал к дому Матвеича.
– Лучше я там, возле дома постою.
Вся компания кое-как устроилась на ночлег. Счастливый Николай сразу уснул. Девчонки долго возились на печке, пока дед на них не прикрикнул:
– Спитя, балаболки, каникулы кончиляси, а завтра ни свет, ни заря вам в школу.
Настя родила только под утро. Маринка с Матреной только собрались в школу, как прибежал счастливый отец.
– Маринка, у тебя сестричка родилась, батя, а тебя поздравляю еще с одной внучкой.
– Вот и славно, счастье энто, сынок, большое счастье, – ответил Матвеич.
Маринка и Матрена еле дождались конца занятий: во-первых, учиться после каникул не хотелось, а во-вторых, страсть как хотелось взглянуть на девочку. Это же не просто девочка, Маринка помнила, чья она дочка и она еще и Хранитель.
– А вдруг у нее будет маленький хвостик?
– А ты что, видела у Насти хвост?
– Нет.
– У отца ребенка его тоже не было. Это же наследуемый признак, так что, Матрена, не говори глупости, вот придем и все увидим.
Когда пришли домой, там вовсю шел скандал.
– Через неделю мы уезжаем, что бы вы тут ни говорили. У нас в Москве и вода горячая и ванна, как без этого? Одной воды вон, сколько каждый день таскать придется. Я что, лошадь? Я и так рожать тут согласилась, чуть не померла. Без инструментов, без лекарств, это в наше-то время!
Баба Алла была очень расстроена:
– Пойми, если ты ее увезешь, она может просто погибнуть. Мы все поможем тебе.
– А как же мой муж? Я его не брошу, я не могу без него.
– Может вам вообще сюда переехать?
– Баб Алл, ты что, уехать из Москвы, у Васи работа, и между прочим, высокооплачиваемая. Колька здесь гроши получает, еще и на дорогу тратит по три часа. Ты что моего Васю угробить хочешь? Хватит суеверий, забыли, в каком веке мы живем? Девочка родилась здоровая, вон кричала как.
– Ладно, Настя, больше ругаться не будем, время поставит все на свои места.
Маринка и Матрена подошли к детской кроватке. Там лежало два свертка. Мальчик и девочка спали. Девочка оказалась самой обыкновенной.
Клава смотрела на детей и улыбалась, потом произнесла:
– А я вот хочу, чтобы мой сын – Ванечка, на свежем воздухе жил, мы с Колей решили тут пожить. Вот будем летом дом новый строить. Мне как-то спокойней, когда рядом баба Алла есть. Я помню свою жизнь, мне тогда казалось, что я была счастлива. А когда я пожила этой жизнью, то поняла, что такое настоящее счастье. Суета в Москве, природы вообще никакой не видишь. Там у меня всякие деликатесы из ресторана были, а здесь пища простая, но она здоровая. А как подумаю, что бы со мной было, если бы за Николашей не поехала, так волосы дыбом встают.
Настя на эти слова вообще разозлилась:
– Каждому свое, я больше не хочу это слышать. А то мы с Васей завтра уедем.
14
Девочку назвали Алисой. Целыми днями она спала, просыпаясь покушать только в определенное ей время. Она, смешно крутила головкой, ловила ротиком грудь, но не плакала. Девочка была беленькая, с голубыми глазами. Но Аллочка сказала, что цвет глаз может еще измениться.
Через неделю, дед и баба Алла провожали их в Москву. Погода стояла не по-зимнему теплой. Василий тщательно укутал своих девчонок, он теперь их так называл. Для Маринки отец стал чужим, теперь он вообще перестал подходить к ней, как будто и не было ее вовсе. Когда они уезжали, отец поцеловал деда, бабу Аллу и выскочил на улицу. Маринка так и осталась сидеть в комнате.
– Нежеланный ребенок, – крутилась у нее в голове эта фраза. Ее первый ребенок тоже будет нежеланным. От этой мысли сердце Маринки больно сжалось. Нет, она не хочет допустить этого. Я ни за что к нему не пойду. Наверно, он будет ждать меня в заброшенной усадьбе. Он же не сможет утащить меня силой, как Настю, ведь дома все время дед, да и Матрена. Я все сделаю, чтобы этого не случилось. Матрена обняла ее за плечи и поцеловала. Маринка прижалась к ней и заплакала.
– Я помогу тебе Маринка, ты не будешь одна. Я очень люблю тебя, ты для меня как родная сестра. Меня в детстве тоже никто не любил. Я понимаю тебя. Плюнь на них. Нам все равно будет хорошо, вот увидишь.
– Я боюсь Его.
Матрене не надо было объяснять, о ком шла речь. А Маринка продолжала:
– Понимаешь, Он может управлять сознанием. Я тогда делала такое, что никогда бы не сделала, будь я сама собой.
– Маринка, пойми, мне Полина говорила, что это неизбежно. Ему надо обязательно запустить силу, которую тебе передала Полина.
– А может, и нет ничего, я сейчас совсем не чувствую эту силу.
– Это потому, что она спит в тебе. Но она никуда не делась, поверь мне.
– Подожди, ведь этому надо учиться. Я же не знаю, как делать приворот, отворот, нагонять порчу.
– Когда ты познаешь Его, ты познаешь и это. Меня Полина не учила. Я помогала ей: травы варила, дом убирала, но ни одного заклинания я не учила. Мне Полина сказала, что это нам без надобности. Мы не простые ведьмы, мы избранные. Это простые все учат, как делать, а у нас по-другому. Наша сила, передаваясь другому, удваивается. И нам не обязательно передавать ее по наследству, можно любому, кто нам понравится.
– Матрен, может мне уехать?
– Куда? В детдом? Ты видела, как тебя твой папа с твоей новой мамой «любят». Ты к ним хочешь ехать? Да бесполезно это, Он все равно везде тебя найдет.
– Я боюсь рожать, ты видела как Настена орала, так жутко было!