Утро бармена
Если вы в детстве мечтали стать космонавтом, но с возрастом поняли, что космос вам не светит - не отчаивайтесь. Существует много других, не менее интересных профессий. Вот Толя Самсонов не растерялся и пошёл на юриста. Никаким юристом он в результате не стал, а стал барменом, и в тридцать лет окончательно понял, что не он выбрал профессию, а она сама его нашла, как перст судьбы.
Детей у Толи было двое. Сын в Петербурге, едва ли помнивший о его существовании, и дочка в Орехово-Зуево, с которой он периодически виделся, и которая только-только научилась говорить. Самому Толе с жильём повезло ещё меньше, чем его отпрыскам, он жил в Жуковском вместе с продолжающей распутствовать матерью. Даже его младший брат уже выбился в люди, а Толя не выбился. За всю жизнь у него было столько женщин, что сам не всех мог вспомнить. Но что удивительно, при его заурядной внешности и крайне неблагодарном отношении, все эти женщины его любили. Все до единой.
От этой ревнивой и властной любви, передающейся не иначе как половым путем, не было бедному Толе спасенья. Женщины рвали его друг у друга своими мощными русскими сердцами, а Толя порой, в таком небытии находился, что одного жаждал - где-нибудь затаиться, пока сердца разберутся между собой.
Сам он любил лишь однажды, глупо и преданно, ещё в школе. Но избранница его с глазами как звёзды так и не обратила на него внимания. Ей не было дела до его стихов, а потом уже и ему самому не было до них дела.
«Любимых каждый в жизни убивал,
Кто ласкою, кто плесенью похвал,
Коварным поцелуем трус,
А смелый - в сердце, наповал...» - бывало, выведет он на салфетке, тут же сомнёт её, наливая клиенту пятьдесят «Флагмана» с томатным соком.
Поэт в нём время от времени просыпался, но удрученный Толиным состоянием, вскоре засыпал, а вместе с ним на время засыпала и Толина совесть. Остальные дни, не осенённые вспышками творчества, проходили у него в тоске. Но не может же человек всегда тосковать, - начнете вы спорить со мной, - должны быть у человека хоть какие-то радости. О да, безусловно. У Толи Самсонова радостей было две. И когда к первой, голубоглазой, его не пускала бывшая жена, вторая верно ждала его в гараже. Уж ею он наслаждался исправно, хотя уже пол года как лишился водительских прав. Лишь в её просторном кожаном салоне (за который ему ещё три года расплачиваться) Толя с гордостью ощущал себя человеком. Придавив педаль газа, он разгонял свою мощную американку и в этом летучем состоянии отчаянно желал телепортироваться. Куда? Да всё равно куда, главное - подальше от этого мира, который осточертел Толе как неприятный навязчивый сон.
В одну из дождливых ночей в свою рабочую смену угрюмый и трезвый Толя как обычно сидел в интернете. Ему было на редкость паршиво в тот вечер, а всякий раз, когда ему было паршиво, грозил родиться очередной поэтический шедевр.
«Не смотри на меня в монитор,
там увидишь лишь мертвые знаки,
Я души своей сутенёр,
перекусывающий в МакДаке», - набрал он в своём мобильном после определённой душевной борьбы и тут же отпустил творение в бескрайние пространства сети. На что почти сразу пришёл ответ.
«Хоть помнишь, как я выгляжу вживую
За нашей перепиской постоянной?
Я может быть вообще не существую,
Ты выдумал меня, когда был пьяный.»
Прочитав ответ, Толя мечтательно улыбнулся - она на связи. Та, которая никогда не бывает на связи, когда она сильнее всего ему нужна...
Так, надо что-то ответить... В мучительных раздумьях он родил следующее:
«Может это и хорошо, что меня не взяли в пилоты?
Что ж я раньше тебя не нашёл?
Что ты смотришь? Ну что ты?»
Телефон надолго замолчал. Потомившись сперва ожиданием, Толя решил, что она пошла спать (всё-таки два часа ночи, а у них в Женеве, стало быть, двенадцать), но телефон снова ожил.
«Чем стихоплётством бездарным хвалиться,
Лучше пошли бы гулять по столице.»
«Не может быть! - встрепенулся Толя, - Она в Москве?» Он так разволновался, что больше не мог усидеть за стойкой и принялся натирать бокалы. «Хотя, чему я удивляюсь? Вот если бы она предупредила прежде чем лететь в Москву, это было бы странно.»
Когда нервозность сквозь полотенце ушла в посуду, Толя взял телефон и сообщил, что сегодня работает до четырёх.
«Я подожду, пока ты трудишься в поту.
В четыре тридцать. Там же, на мосту» - ответила она.
«Разрази меня гром!» - радостно качнул головой Толя.
Она совсем не изменилась, длинноногая изящная ведьма. На том же мосту, в той же позе, в шпильках и светлом плаще, ждала его эта сумасбродная девушка. Давно ли он знал её? Очень давно. С тех далёких времён, когда на свете не было ещё ни дочки, ни сына, ни луны, ни звёзд. Он знал её вечность, и не видел аж с майских праздников. Лиля... Его Лилит, его Алиса в стране чудес, его Мэри Поппинс - само совершенство, которое вечно куда-то уносит ветер перемен. Единственный человек в этом мире, который всегда был с Толей на одной волне. Даже когда на этой волне шли профилактические работы.