Лешка немного опешил. Других вопросов ожидал. Знакомых, Лагерных. А тут…
— Все умею, — ответил в тон.
— Дома ремонтировать сможешь?
— Попытаюсь.
— Давай собирайся. Отдыхать на свободе будем. А то я один измотался тут.
Наскоро поев, Соколов закинул на плечо топор, пошел вслед за Егором, озираясь по сторонам. Он впервые видел оленей, чумы, хотелось спросить о них подробнее у Егора, но не хотел опережать события. Шел молча.
Прошла неделя, другая. К новому поселенцу никто не проявил интерес. Ни коряки, ни Егор. Чуть только Соколов начнет приставать с вопросами. Дракон обрывал зло. О себе начнет рассказывать, по горло работой загрузит. Лешка начал привыкать к молчанию. Так шли дни. Недели. Месяцы.
По молчаливому согласию распределили все заботы по дому. Лешка носил воду, колол дрова, убирал снег около избы. Егор делал все остальное по дому.
Две койки, разделенные этажеркой. Две табуретки у стола.
От скуки ли, иль от радости, что пользуется относительной свободой, зачастил Лешка в клуб. Возвращался поздно. Раздевался в темноте. Потом подолгу ворочался на койке. Вздыхал. Засыпал под утро, когда Егор уже просыпался.
И хотя хождения Лешки в клуб были не по душе Егору, время — сделало свое. Стал он привыкать понемногу к новичку. Отмечал в нем то, чего раньше не замечал.
Ведь вот по выходным, покуда он работал, Лешка дров наготовил. На три зимы хватит. Рыбы насолил. Договорился с учительницей из сельсовета и та варенья наварила. Домашнего. Теперь чай как люди пили. Да и в избе кое-что изменилось. Покрывала на обоих койках появились. Тюлевая занавеска на окне. Да и стирку уже сами не делали. Все Лешка. Все он. С соседкой договорился.
В доме они ужились. Но вот разговора меж ними, откровенного, еще не было. К нему не подтолкнуло одиночество каждого. Жизни шли рядом, но не сближались. Соседи, да и только. Что-то мешало им. Но вот однажды поехал Лешка на речку. Решил в бочке воду привезти. В избе вторую бочку поставил, чтоб на случай пурги был запас воды.
Собаки сразу полынью почуяли, рванули от нее ближе к берегу. А Лешка с головой в воду окунулся. Еле выбрался. И нет бы домой бежать, — еще воду в бочку набрал. Пока до избы доехал, да переоделся — мороз успел свое сделать.
Лешка не сразу понял, от чего голова разболелась. Носил воду в избу. Заливал бочку. А тело потом обливалось. В глазах темнело.
Пересиливая себя, закончил дело. Пока отвел собак соседу, чуть сознание не потерял. Едва до избы дошел. Не раздеваясь поверх покрывала упал. Егор не понял. Подумал, что перебрал сосед с тоски. С кем не бывает! Но ночью Соколов стал бредить. Егор растерялся. Он наскоро смочил полотенце, положил на горячий лоб Лешки. Побежал к Кававу:
— Соколов заболел! Что делать?
— Беги к Наташе. Она доктор.
— Где живет?
Кавав объяснял. А потом, махнув рукою, натянул на плечи куртку, побежал впереди Егора.
Наталья уже спала. Но на стук быстро встала.
— Егор?!
— Помоги! Лешке плохо! Заболел он!
— Что с ним?
— Не знаю. Г олова горячая, околесицу несет какую-то во сне.
— Идите! Я сейчас приду.
Егор с Кававом рысью бросились к избе.
Лешка лежал тихо. Пот крупными каплями стекал с бледного лица. Глаза будто остеклянели.
— Леха! — тормошил он его.
Тот медленно повернул голову:
— Кажется легче стало, спать хочется.
— Сейчас врач придет, однако. Погоди спать, — вмешался Кавав.
— Не надо. Не надо врача, — замотал головой Лешка.
— Тихо ты! Не сдыхать же нам здесь! — прикрикнул Егор.
— Ты иди, Кавав, иди, нам с Егором поговорить надо, — сказав вполголоса, повернулся к председателю Соколов.
— Ходи тут за ним. Смотри, чтоб не умер. На работу не надо. Лешку сбереги, — отозвав Егора, сказал Кавав.
В дверях он столкнулся с Натальей. Та белым вихрем ворвалась в избу. Торопливо сняла платок, шубу. Прошла к Лешке. Поставила градусник, прослушала дыхание Соколова.
— Воспаление легких, — сказала врач.
— Откуда такое? — развел руками Егор.
— Очень плохо. Это серьезно. Я сейчас уколы сделаю. Каждые четыре часа их надо повторять. Буду приходить.
— А мне что нужно делать? — растерялся Егор.
— Я все скажу.
Ох и не скоро пришел в себя Лешка. Но, открыв глаза, попросил воды. Егор к ведру опрометью кинулся. Ожил! Сдюжил болезнь! Значит, не помрет.
Он сел около Лешки устало. Не работал, душой устал. Напереживался.
— Намучился ты тут со мной. Прости, Егор. Так уж случилось, в полынью я попал. Тоже ведь не хотел. А видишь, как получилось, — вздохнул Лешка.