— Ас плотогонами эту заявку не передавали?
— Нет. Они попросту не взяли бы ее по той простой причине, что в Адо-Тымово им ни к чему. Вверх на плотах не поднимаются. Только вниз по течению. Адо-Тымово расположено выше участков разработок. Потому плотогоны к нам не подходят. Нет необходимости. Да и не по пути.
— А катером этим плотогоны пользуются?
— Нет. Этот катер закреплен за Адо-Тымово. Мы на нем добираемся до участков и назад возвращаемся.
— Каждый день?
— Да.
— В баню-то ездит эта бригада Сени?
— Нет, обычно все из родников набирают воду в бочку. Греют ее и моются прямо в лесу.
— Вот как. А к парикмахеру?
— Мы парикмахеров возим на участки. Во все бригады.
— А как с покупками? Рубашки и прочее?
— Тоже по заявкам отправляем. А основное, спецовку, они бесплатно получают.
— Общие собрания лесорубов у вас бывают?
— Да, но только для свободных. Поселенцы к этой категории не принадлежат.
— Скажите, а выработку этой бригады кто контролирует? Кроме бригадира нижнего склада?
— Прораб и мастер участка.
— Они где живут?
— На нижнем складе.
— Скажите, а как оплачивается работа прораба и мастера?
— Что вы имеете в виду?
— Они получают от выработки лесорубов или оклады в твердых размерах?
— Все мы на окладах. Все! Начиная с меня и кончая десятником. Кроме тех, кто занят непосредственно заготовкой древесины. У нас любой лесоруб получает в три раза больше, чем я, начальник участка. Хотя на моих плечах вся ответственность. А они — исполнители. Но ничего не поделаешь.
— Что ж, спасибо за информацию.
— Ничего, не стоит. У нас все на виду. И люди, и работа. Живем открыто. Смотрите, интересуйтесь.
— Тогда скажите, вот вы несколько раз говорили, что у Сени самая высокая производительность труда.
— Это вам любой подтвердит.
— Да я не сомневаюсь. Я хочу знать, а какая поощрительная система у вас?
— Премия. Как и всюду. В денежном выражении.
— И как это выглядит в сумме?
— Ну, это смотря каков процент перевыполнения.
— Меня интересует одна бригада. Как у них?
— Они получают ежемесячную премию.
— Каковы средние размеры?
— У них солидно. Полторы зарплаты.
— Так все бригады работают?
— Нет.
— А если они не выполняют план, а Сеня перевыполнит — премии не будет никому?
— Конечно. Но у нас все с планом справляются.
— А прорабы и мастера тоже получают премии?
— Конечно. Ведь они работают не меньше других.
— Я не о том.
— Уточните.
— Получение их премии зависит от выработки всех бригад лесорубов? Так я понял?
— Совершенно верно.
— Значит, если хоть одна бригада не выполнит план…
— У нас такого не бывает, — перебил начальник участка.
— Что ж, значит, руководство заботится о материальной стороне жизни каждого человека.
— Что вы хотите этим сказать? — насторожился начальник участка.
— Только то, что я сказал.
— Оно, видите ли, лошадь и ту, прежде чем запрягать в работу, — накормить надо. А человека тем более. Ему еще и условия подавай.
— Ну, этим вы не можете блеснуть, — возразил следователь.
— Почему?
— Зимою мыться в лесу! Разве это условия?
— Ничего не поделаешь. Да они и сами в село не поедут. Время не хотят терять. Да и ночевать им там негде.
— Скажите, а выработка лесорубов влияет на оплату плотогонов?
— Все взаимосвязано. Но плотогонам жаловаться не на что. Они ни разу не обижались на лесорубов.
— А как они зимою доставляют плоты по реке?
— Взрываем лед, и, честно говоря, у нас зимою работы невпроворот. Плоты идут всплошную. Так что на катере порою негде объехать их. Река наша — труженица. Как люди.
Яровой молчал. Умолк и начальник участка.
Прошло еще немного времени и начальник участка, повернувшись к Яровому спросил:
— Вы сейчас куда намерены ехать? К нам в Адо-Тымово или сразу в бригаду?
— Лучше к Сене.
ВСТРЕЧИ
Впереди показались плоты. Катер прижался к берегу маленьким пойманным зверьком.
— Не повезло.
— Почему? — удивился следователь.
— Ждать придется долго.
— Вы плотогонов знаете?
— На кой черт они мне нужны! Своих забот хватает.
— А разве плотогоны не ваша забота?
— Нет. Они из Ныша. У меня только лесорубы. От них голова кругом идет.