Это не все. Проблему нельзя было считать решенной.
Сентябрь на носу. В Москве мне надоело в тот год, как никогда. Хотелось солнца. Я с ужасом думал об осени. Решения пришли сами собой. Сейчас всю эту цепочку событий я воспринимаю лишь продолжением эпизода у рябины на берегу пруда. Все задано было там, в тот день, в тот час.
Сначала — командировка в Краснодарский край. У Черного моря магические совпадения воспринимаются мной как факт: не могу игнорировать их, не замечать их, забыть.
Только вернулся в Москву — звонок: есть возможность поехать на Дальний Восток. Я попадаю туда во второй половине сентября.
Во Владивостоке ощущается: могу предвидеть события, знаю, что произойдет, не покидает это меня, не уходит!
Вечером в гостинице закрываю глаза и вижу… Что? Голубая долина, река, ручьи, деревья — чозении, черемухи, пихты, маньчжурский орех. Иду в составе группы. Куда? Не важно. Важно другое: вижу будущее. Оно было таким, каким я его увидел в гостиничном номере.
А ведь не собирался в поход.
Пришли парни. Были на моем выступлении на судоремонтном заводе. Спрашивали, я отвечал. А у них и парус свой и машина. Потом началось исполнение мечты или предвидения, как угодно.
Андрей. Юрий. Виктор. Фамилии сейчас могу перепутать. Романченко. Герасимов. Алтунин. Положим, так. По профессии все трое инженеры. На следующий день мы добрались на машине до города Артема, свернули направо. В дальнем поселке у знакомых оставили мотор, двинули пешком. На горизонте выступали синеватые горы. По тропам предгорий добрались до них.
В свете опускавшегося оранжевого солнца мы сидели у речки, забыв о котелке, мисках и кружках. Камни были теплыми, почти алыми. Этот особый мир знаком мне с детства. Сколько помню себя, он меня всегда притягивал, манил.
Возвращаться мне нужно было в отличие от них дважды. Сначала во Владивосток, потом в Москву.
В Золотом Роге воду морщили осенние ветры. Было прохладно, около семнадцати градусов. Искупался я в Амурском заливе только раз, выбрав тихий солнечный день. Полуметровый слой воды нагрелся, казался мягким, теплым, ласкал, как шерсть сибирской кошки, запрыгнувшей на плечо. Глубже вода была холодной, не больше пятнадцати градусов. Ныряя по-дельфиньи, я переходил из слоя в слой, меняя тепло на прохладу.
Прогулка в лодочную гавань, поворот направо, на набережную Золотого Рога, где еще зеленели вязы и акации, где такие тихие дни возвращали в лето. Еще поворот, на Океанский проспект. Там это произошло. Тогда я не понял. Дошло позднее. Совсем недавно.
Она шла навстречу.
Воздух был сиренево-солнечным, как ее глаза. Они сияли — большие, серьезные, выпуклые. В ее круглом лице и глазах светилась сама душа, угадывались оттенка зари и солнца. Ей, наверное, семнадцать. Лицо такое милое и немного детское… Она шла легко и быстро на фоне облака, висевшего над холмом, куда взбегал проспект. Не помню одежду, в чем она была?.. Неважно. Все на ней было, как светлые лепестки, но это был свет изнутри. И ноги светились, розоватое свечение от их выпуклостей проникало через темно-сиреневое, облегавшее их как тень или полутень. Все овалы ее контура жили по законам волшебства, понятным мне теперь, годы спустя. Ее стать не контрастировала с очень юным лицом, она была живой, с отсветами небесных золотистых лучей, все ее формы были упруги, едва заметно меняли очертания, они дышали.
Это не как бутоны, если уж вспоминать ее грудь, поднимавшую очень светлую голубоватую ткань. Это намного сильнее, стремительней, глаза ощущали тепло невидимых лучей, пронзавших и чуть сминавших ее одежду или наоборот, делавших ее выпуклой. Так бывает с атмосферой планет, когда в магнитные пояса попадают электрические заряды. Любые ткани и покровы казались бы на ней таинственно-неповторимыми, потому что она придавала бы им космические очертания и форму.
Встреча произошла.
Повернулся ей вслед, замер, не обращая внимания на прохожих, вокруг сверкало, светилось небо, и под ним осталась она, все остальное остановилось, замолчало, сникло.
То облако, и зеленая сопка, и проспект с замершими фигурками людей стали рамой и фоном, ибо это была картина В раме жила только статная фигура рослой барышни, неповторимо прекрасной.
Но что же я понял много позднее?
Думаю, даже уверен, что так: задолго до главных событий мне дано было представить пленительную богиню, узнать ее образ. Ведь я замечал много красивых женщин, но не могу сказать о них так. А я к тому же не все смог выразить словами, потому что это невыразимо и неизъяснимо.
Может быть, сама великая Исида обходила крайние точки земных своих владений, и я повстречал ее в тот день.
Часть шестая
Дневник встреч с Богоматерью
1990 год
Богиня была в голубом платье с накидкой. Жанна спросила о лирической истории, к которой я имел прямое отношение. Богиня показала образ женщины (внешний и внутренний). Под ее правой рукой возник объемный портрет этой женщины.
— Обрати внимание, это и внутренний образ! — предупредила Богоматерь.
— Она злая, — сказала Жанна.
— Скажи ему об этом! — произнесла богиня.
— Не смогу. Мне неудобно!
— Понимаю тебя, — ответила богиня. — А внешность у нее твоя!
Великая богиня была в белесо-голубом платье с накидкой.
— Здравствуй, — сказала богиня.
— Здравствуй! — ответила Жанна. — Что это?
На раскрытой правой ладони богини Жанна увидела сероватые камешки.
— Это теллур. — Богиня молчала с минуту, потом добавила: — Он отразился этим, успокойся, он будет жить, все в порядке.
— А где взять теллур? — спросила Жанна.
— Его нужно искать в морских глубинах.
Этот диалог относится к тайне амброзии и моим экспериментам.
В этот день богиня подтвердила, что Афродита, Багбарт, и Царевна Лебедь — ее имена. Она была в светло-голубом.
Еще раньше, в ноябре когда я был в Дании, ей названы имена Анахита и Рожанна, но я не могу назвать достоверную дату, как и в некоторых других случаях, когда Жанна вспоминала сказанное богиней или находила свои записи спустя дни и даже недели после встречи. Я это записывал не в дневнике, а в главах книги, соблюдая точность в отличие от «Асгарда», где я допускал поэтизацию событий и смещение их во времени.
Великая богиня явилась в легком оранжево-желтом меховом пальто с накидкой. На среднем пальце ее правой руки — большой аквамарин в серебряной оправе.
— Передай ему, пусть будет внимателен к своему здоровью, к общению с коллегами, — сказала она Жанне.
— А как с той женщиной, которую ты мне показывала?
— Пока он поступает правильно.
— Все будет хорошо?
— Заботься о его здоровье! Лучше питаться! Вот продукты для него, треска, печень, орехи, лук, репа, брюква, изюм, семечки дыни.
Она появилась в том же наряде. Сказала о влиянии Сатурна и Урана на меня (Уран был в стороне а это время). Мои растения — мак и мята, есть и другие.
— Эра Водолея — эра добра, радости, Эра Рыб — суровая эра, — сказала Богоматерь. — Эра Водолея наступает 15 февраля 1991 года в 23.00 по московскому времени.
— Он простудился. Это надолго?
— Нет Он полностью закрыт сейчас оболочкой. В будущем нужно быть очень осторожным. Время трудное.
1991 год
Богоматерь показала Жанне образ той же женщины. Этот образ возник под ее правой рукой. Женщина была в бордовом платье с коротким рукавом.