Он заполнил счет, написал адрес на конверте и запечатал его. Он гордился тем, что регулярно оплачивал все счета из сбережений от своей зарплаты. Он вообще гордился собой, гордился своей совершенно упорядоченной жизнью. Несмотря на то что он учился только в техническом училище, а не в инженерно- техническом институте, ему все же удалось получить самостоятельную должность в городском строительном управлении. Ког да-нибудь его примут и в государственное учреждение. После экзаменов он несколько лет проработал в частных строительных фирмах, однако их безудержная погоня за барышами вызывала у него отвращение, он инстинктивно стремился к надежности. Он был убежден, что строительство, к которому он причислял и ипотечные банки, должно по образу и подобию железных дорог и почты стать большим государственным учреждением. Именно по этой причине он и вступил в социал-демократическую партию. И хотя планы партии не предусматривали ничего подобного, он со своими мыслями чувствовал себя в ее рядах спокойно.
Сняв брюки, он надел плавки, потом опять брюки, запер дом и в сандалиях на босу ногу пошел к пляжу. С высоты дюны он, как всегда, с удовольствием отметил, насколько велик пляж: даже в разгар сезона он не был заполнен. Отдыхающие образовывали свободные, постоянно меняющиеся соединения-островки из тел и зонтиков, но желто-белое пространство между ними оставалось пустым, таким же пустым оно уходило на юг и на север, за горизонт из светло-серой водяной пыли. Сегодня море надвигалось длинными, катящими на большом расстоянии друг от друга валами, высоту пенистых гребней которых он не мог определить сверху, но, по всей видимости, они были не опасны, так как спасатели укрепили на мачте рядом со своим домиком зеленый флажок, разрешавший купание. Он на секунду сдвинул на лоб темные очки, чтобы определить настоящий цвет моря: оно представляло собой сплошную стальную массу, в сущности, бесцветную под матовым небом, таким же пустым и ничего не значащим, как детские голоса, доносившиеся с пляжа.
Жену и детей он нашел на обычном месте под голубым зонтом, взятым напрокат. Обе девочки радостно вскочили, завидев его; потом он прогуливался с ними около получаса, помогая им собирать ракушки. Когда они вернулись, жена лежала на солнце. Раздевшись, он сел в тень зонтика. Они побеседовали вполголоса о детях и об отдыхающих, сидевших и лежавших неподалеку. Ему было тридцать пять, родился он в 1935-м. Со своей женой он был знаком семь лет, значит — с 1963-го, поженились они пять лет назад, сейчас ей тридцать. Она сохранила стройную фигуру, цвет ее волос тоже не изменился: выгоревшие белокурые пряди, собранные в «конский хвост», падали на ее загорелую спину. Однажды он прочел где-то, что французы называют женщин с такими волосами «Fille aux cheveux de lin»[2], а потом услышал по радио фортепианную пьесу Дебюсси с таким же названием. Он обзавелся пластинкой с этой записью, и некоторое время они довольно часто слушали ее вместе. Он решил, что, вернувшись домой, найдет пластинку и снова проиграет ее.
Она уже искупалась, так что он направился к воде без нее, девочки побежали следом. Он миновал спасателей, двух полицейских из Тулузы, прошедших курс спасения утопающих. Они стояли, как всегда — неподвижно, скрестив руки, и смотрели на море, два безмозглых идола. Один из них сказал ему: «Attention, monsieur!»[3] Он обернулся, заметил, что уже вывешен желтый флажок, призывавший купающихся к осторожности, и кивнул. Девочки остались у первых пенистых гирлянд.
Он видел, что первая — или последняя! — волна обрушивалась далеко впереди с гигантской высоты, и решительно двинулся к ней, сегодня он непременно хотел поплавать. Правда, развевающийся желтый флажок запрещал купание. Но у него уже был некоторый опыт, он уже немного изучил эти волны и купание в волнах, он знал, что, преодолевая их, нужно под них подныривать. Некоторое время он наблюдал за волной, за тем, как высоко вздымается она над ним. Потом, когда ее масса в очередной раз поднялась, он, вытянувшись, втолкнулся в зеленую толщу, на секунду почувствовав ее тяжесть, затягивавшую в море, но тотчас сумел освободиться. И приготовился встретить вторую волну, пробил и ее и очутился в открытом море, которое уже не сулило ему особых затруднений. Старательно загребая, он позволял волнам поднимать себя из глубоких впадин на самые гребни. Он знал, что опасность снова возникнет, когда он повернет к берегу, и, чтобы оттянуть это мгновение, плыл все дальше на запад. Он пробовал прикинуть, как ему справиться с силой. откатывающих от пляжа волн, но так ничего и не решил.