Тут Олег неожиданно заторопился:
— Мне пора, время не ждёт, может, оставишь телефон?
— Вряд ли, — ответил Ярослав. Не хватало ещё какому‑то психу дать номер.
— Да?! — Олег, а может и не Олег вовсе, а какой‑нибудь Серёжа из местной психушки ограбивший магазин дорогой одежды и разгуливавший теперь в целях вербовки народа в мир иной… — Раз так… Ну, тогда бывай.
Псих дружелюбно протянул руку.
Ярослав руки не подал — перебьётся.
Олег похоже на такое к себе обращение не обиделся, наоборот, весело улыбнувшись, произнёс:
— Ты подумай всерьёз над моим предложением, и загляни как‑нибудь — интересно с тобой побеседовать.
Удаляясь, он на бегу обернулся, взмахнул на прощание рукой и исчез в толкотне автостоянки. А Ярослав остался на месте, пытаясь побороть в себе желание сообщить в местное отделение о разгуливающих на свободе психопатах.
Спустя минуту он заметил отъезжающий со стоянки новенький «Фольксваген–Пассат» последней модели, за рулём которого сидел Олег. Совершенно обескураженный уведённым и услышанным, молодой человек направился к своему автомобилю, рассуждая о том, а не перепрофилироваться ли в психи? По крайней мере, у них костюмы и автомобили лучше чем у нормальных, а то, что иногда накатывает бред об иных мирах, так это терпимо. У кого на сегодняшний день нет странностей?
Глава 2
… Девятка совсем замёрзла, завелась после третей попытки, скрежеща и щёлкая пускачём. «Пора менять аккумулятор» — подумал Ярослав, но сосредоточиться на вождении не мог. Разговор не шёл из головы. Странного человека встретил. Кто он? Сумасшедший? Хотя справку обещал предъявить, видимо, не в первый раз. Неудивительно, после таких речей любой заподозрит, что у товарища не все дома. Общается с незнакомцем, будто давно знает, но нервно и натянуто, и говорит такое — уши в трубочку сворачиваются — о самых невероятных вещах в нашем мире, как у Филатова: «то, чего не может быть». Точно, он и есть тот самый — то, чего не может быть. А может не псих?
Опять же, рассуждает с убеждённостью и фанатизмом, может, из тех самых, из контактёров. Эти тебе лапши на уши навешают, извилины заплетут, и всё с научной точки зрения: тут рамочка отклонилась, тут стрелочка, и всё с полной уверенностью, со взором горящим. Из них семьдесят процентов брешут. И брешут за деньги, за публикации, за славу. Остальные брешут, совершенно искренне, веруя в то, что говорят. Конечно, может, он из таких. Но не похоже, сразу заговорил о доказательствах, не упирал на них, и вообще, разговор был довольно короткий. Олег не затягивал, не разменивался на подробности, сделал деловое предложение, ну, а дальше сам решай — согласен или нет. Контактёры — те народ занудный. Тысячу косвенных доказательств приведут, книжечки, брошюрки совать будут и при том сразу, чтобы не успел опомниться. Чтобы поверил, и денежки выложил за книжечки, за пузырьки с водой заряженной, камушки всякие. Нет, не похож он на контактёра, не тянет. Вот и ворота родного предприятия. Не успел оглянуться, как приехал.
Скрипучие ржавые ворота открылись с трудом. Пришлось поднапрячься разгребая створками сугробы. Въехав на территорию, подогнал «девятку» к вагончику–теплушке, и заглушил. Сквозь вьюгу и закрытые двери вагончика слышен трезвон телефона. Кому не спиться? Телефон не унимался. Зашёл, внутрь стряхивая снег с ног, не зажигая свет, снял трубку.
— Эээ! Файжулоо…! — слышится до боли знакомый голос подлюги–хозяина. У этого таджика такое гнусное свойство — звонить ночью. Проверяет, гад, охрану. На месте ли? В каком состоянии? Чем заняты?
— Файзуло ушёл утром, будет тоже утром, но завтра, какого чёрта звонишь, Джамшир? Ты же знаешь.
— Эээ, Ярошлафф. Нэ говори так!! Ты сам гдэ был? Я тэбэ три раза звонил.
— По периметру ходил.
— Так много?
— Дак три раза и ходил.
— Эээ, что‑то ты часто ходил.
— Дак ты сам знаешь — лезут через забор, металлолом тащат. Твоё добро берегу.