— Государственный совет и Сенат подчиняются только государю, верно?
— Да. И эти одиннадцать министров не способны на успешные реформы. Разве что только Витте, но и его, я думаю, скоро сместят. Плеве всячески очерняет его перед императором.
— Почему? Ведь Витте возглавил комиссию по изучению потребностей сельского хозяйства. Разве это плохо для страны?
— Государь крайне ревностно относиться к любому талантливому министру.
— Как будто они отнимут у него трон! — хохотнул Арсений.
— Они не отнимут, — резонно заметил Андрей. — А вот кто подогревает недовольство народа, устраивают забастовки и демонстрации, те — могут. Убийство в апреле министра внутренних дел, Сипягина, неким эсером Балмашёвым, тому подтверждение. Ну, Бог с ней, с политикой! — махнул он рукой. — Знаешь, что Ксения родила дочь?
Арсений глубоко затянулся горьким папиросным дымом.
— Знаю.
— Измайлов в жене и дочери души не чает.
— Истинно так, — отозвался юноша. — Главное, сестрёнка обрела счастье.
Андрей осторожно заговорил:
- Вижу, у тебя появились иконы. Ты уверовал?
Арсений серьёзно посмотрел на отца и, в голосе зазвучала неуверенность:
- Сложно сказать. Я посещал церковь и беседовал со священником. Прочитал Библию и Евангелие. После много думал о прочитанном. Выходит, Бог дал людям свободу действий: у каждого есть выбор своей судьбы. Но кто-то должен приглядывать за людьми, верно? В Библии говорится о голосе Господа, но самого Бога никто не видел. Может его слова, указанные в Библии, принадлежат не ему? Тогда кто же управляет нашим миром и следит за выполнением всех Божьих законов? И почему они попираются на каждом шагу?
- Люди не совершенны и грешны.
- Исходя из всего, имеет ли право человек наказывать другого, если даже Бог отказывается судить людей за содеянное? Он прощает всех! Зато мы, люди, не умеем прощать и приговариваем виновного к смертной казни! А его душа страдает в ожидании конца. И разве вся наша жизнь не есть томительное ожидание смерти? Никто не смог мне ответить на эти вопросы. Все ответы священника не имеют формы, они иносказательны. Я же хочу услышать конкретный ответ. Священник сказал, что это гордыня, а она есть грех. Отец, разве желание узнать истину - грех?
- Ты уже ответил на вопрос. Мы сами выбираем судьбу.
- Нет! Иногда обстоятельства ставят нас перед фактами, которых невозможно изменить, обойти или убрать со своего пути. Они и есть Судьба! Когда ты не видишь куда дальше идти, кто укажет путь? Бог или люди? В сущности, им всем всё равно.
- Сынок, люди должны быть едины, иначе исчезнет наш род на земле. Мы сильны единством, а не разобщённостью. Запомни на будущее, в трудные времена человек находит опору в близких людях, в друзьях, в любимой работе. Мало ли что послужит той соломинкой, за которую он может ухватиться и выжить. Ведь главное это - выжить.
- Именно поэтому я пытаюсь, хочу... найти Бога.
- Много лет назад, я испытал то же состояние души… - Рунич внимательно рассматривал сына. - Твоя жизнь ограничена кабинетом, творчеством и книгами, а усадебный парк отделил тебя от всего мира. Знаю, ты чувствуешь себя в этом замкнутом пространстве комфортно. И всё-таки, сынок, я не думаю, что твоё будущее связано с верой.
Арсений понимал, что отец прав и, тем не менее, произнёс:
- Я не хочу возврата в прежнюю жизнь, а будущее... Из-за прошлого я не имею права на будущее… на счастье. Да и не нужно оно мне! – Арсений вздохнул и перевёл дух. Было видно как тяжек для него разговор. – Папа, поверь, мне нечего терять.
В колеблющемся свете керосиновой лампы, в глазах Арсения вспыхнуло былое упрямство.
- Понимаю, - миролюбиво кивнул Андрей. – Что же, воля твоя.
Рунич постарался увести разговор от щекотливой темы и сказать сыну о том, что волновало его больше чем богословские темы.
— Ты не возражаешь, если я попрошу тебя провести эту зиму в Петербурге? Мне тревожно, что ты здесь один. В имении хорошо летом, но зимой лучше жить в городе. Особенно в наше неспокойное время. Я не чуждаюсь новинок техники. Теперь у нас есть телефон, и ты можешь звонить в редакцию, не выходя из дома. К весне думаю приобрести автомобиль.
Арсений удивлённо вскинул брови.
— Сколько стоит эта забавная игрушка?
— Не слишком дорого. Семь тысяч. Марка «Лорен-Дитрих». Алексей и Леонид уже учатся управлять этой чудо машиной.
Арсений, невозмутимо слушавший отца, сделал глоток вина, но тут же, спохватившись, отставил бокал в сторону. Поднялся с кресла, подошёл к печи и, прислонился спиной к тёплому кафелю.
— Папа, я уже привык к деревне.