— Теперь мы родственники, Андрей.
— Да. — Рунич горьковато усмехнулся. — Ирония судьбы. Супругами стали не мы.
Ничего не ответив, Даша опустила глаза.
Вскоре, Елена покинула свадебное пиршество и ушла в свою спальню.
Прежде чем последовать за ней, Арсений зашёл к отцу. Как только сын переступил порог, Андрей пошёл к нему на встречу.
— Пришёл проститься?
— Пожелай мне счастливой брачной ночи.
— Бог с тобой, сынок. — Андрей обнял сына. — Иди. Тебя ждёт жена.
На пороге Арсений оглянулся.
— Папа, спасибо.
— За что?
— Я ведь понимаю. Ты и Даша. Из-за нас вы никогда не сможете стать супругами.
— Сынок, всегда помни, я люблю тебя больше самого себя.
Когда он ушёл, Андрей вздохнул и, откинув голову на спинку кресла, закрыл глаза.
******
Елена, в подвенечном платье, стояла у окна и смотрела в заснеженный сад.
Арсений тихонько закрыл двери и окинул взглядом спальню.
Кругом благоухали цветы. Постель была усыпана лепестками алых роз. На столе бутылка шампанского, фрукты, конфеты и два бокала.
«Сёстры позаботились», — подумал он про себя.
Услышав шаги, Елена оглянулась. Её муж подходил к ней.
— Леночка, — он крепко обнял её и прижал к груди. — Жена моя.
Обнявшись, молодожены неотрывно смотрели друг на друга. Наконец, на грустном личике молодой женщины появилась улыбка.
— Я до сих пор не могу поверить в происходящее, — призналась она. — Как будто всё происходит не со мной.
Арсений убрал со лба непослушную прядь волос.
— Ты помнишь, первое утро нового века?
— Несомненно, помню. — Елена прикрыла улыбку на губах, свадебным букетом роз.
— И мне не забыть его до самой смерти.
И вдруг, неожиданно, попросил:
— Лена, прости меня, пожалуйста, за Адель.
— Я простила тебе все грехи и сумасбродства, иначе не была бы здесь. Потому что люблю тебя больше всего на свете. — Она положила голову мужу на грудь. — И Ванечку люблю. Ведь он — часть тебя.
— Та жизнь, которую я прожил, навсегда забыта мною. Всё это время, эти бесконечные месяца, каждый день, я думал, что ты не простишь и, постараешься всё забыть. Мне было страшно.
— Господь с тобой! Милый, ну вот я, рядом с тобой. Ничего не бойся.
— Я окончательно поверил в Бога и, знаю, он — милостив. Он послал мне счастье. Тебя. Ты и сын, вы — всё для меня.
— И я никогда не расстанусь с тобой. До самой смерти.
— Однако, — встрепенулся Арсений. — Мы так и не отпраздновали наш день. Вдвоём.
Он наполнил бокал шампанским и, подойдя к жене, поднёс край к её губам. Елена сделала глоток. Арсений прикоснулся губами к краю бокала, где только что были губы жены и выпил его до дна.
Наклонился и стал губами ласкать её шею, спускаясь всё ниже, к груди. Изнемогая от наслаждения, Елена закрыла глаза.
Прикосновение губ мужа было лёгким, нежным и, ей хотелось, чтобы эти поцелуи длились вечно.
— Как ты красива, любимая, — целуя, шептал он. — Иди ко мне.
Елена, желая ласки и нежности, покорно подалась в его объятия.
— Сердце сразу подсказало мне, что ты — моя судьба.
Арсений поднял её на руки и понёс к кровати. Когда голова молодой женщины коснулась подушки, он приподнялся, чтобы погасить свечу, но нежные руки сомкнулись на его шее.
— Нет, — задыхаясь, попросила она. — Не уходи.
Арсений покорно лёг рядом и прошептал:
— «Дитя, ты не знаешь, чувствен я стал от любви. Нежность взяла меня в плен, словно сеть золотая…» Я твой, моя радость. Навсегда твой пленник. Ты мой хрупкий цветок. И нежное сердце твоё, как цветок.
— Как же я люблю тебя, мой поэт.
Не отрываясь от губ любимой, Арсений протянул руку и погасил свечу.
Часть седьмая. Потерянное счастье. Глава 8
По заснеженной аллее парка бежал Андрей Михайлович, и тащил за собой на санках хохочущих Ваню и Митеньку.
Дарья едва поспевала за ними.
- Постой, Андрей! Постой!! Совсем уморил ты меня!
- Догоняй нас, Дашенька!
- Ой! — скользнув с дорожки и утопая в снегу, Дарья подбежала к остановившемуся Руничу. — Ну, вот, добегался. У тебя расстегнулось пальто. Простудишься!
- Никогда!
Андрей ожидал, пока Дарья поправит на нем шарф и застегнёт пальто.
Как он любил её заботу! Эти чистые, любимые глаза в которых светились доброта и милосердие. Андрей готов был смотреть в них день и ночь.
Совсем перебравшись жить в имение Луговое, Рунич сдружился с ближайшими соседями и завёл собак, чтобы ходить на охоту.
И, хотя он скучал по Петербургу и «Дюссо», но отдыхал душой и, жил полной жизнью именно здесь, возле Даши. По утрам покорно ел свежевыпеченные булочки с маслом и мёдом, пил кофе или чай со свежими сливками, нянчился с Митенькой и маленьким внуком.