За окном плыл воскресный перезвон на многочисленных соборах и церквях столицы. А на веточках сирени зеленели почки, готовые распуститься.
Последняя весна уходящего девятнадцатого века бежала вприпрыжку, как расшалившийся ребёнок, по лужам мостовых столицы и вселяла в растревоженную душу Андрея Михайловича надежду на лучшее будущее.
******
Вдали показались купола часовни пророка Ильи при монастырском кладбище.
Прежде чем постучать в ворота, Анна вошла в часовню, преклонила колени перед иконой Божьей Матери, моля заступницу даровать ей смирение.
– Ваше сходство даже пугает, дочь моя, – в который раз повторяла мать-игуменья, глядя на Анну. – Если бы не мирская одежда, я бы приняла вас за сестру.
– Матушка, могу ли я увидеть Дарью?
– Она сейчас на исповеди. Вас проводят в её келью. Подождите там.
– Я понимаю.
Не тронутое загаром, бледное лицо Даши в монашеском облачении поразило Анну.
«Даша, Дашенька!..» – хотелось ей закричать и броситься сестре на шею, но она промолчала и не тронулась с места.
Анна запомнила весёлую, жизнерадостную, всегда нарядную хохотушку-сестру.
Никогда прежде она не видела такой суровой серьёзности в её глазах. Шесть лет отрешённости от мира не прошли для неё даром.
Перед Анной стояла незнакомка. И в душе девушки росла любовь вперемешку с обидой.
Дарья первая прервала молчание.
– Здравствуй, Аня, – тихо сказала она. – Как ты повзрослела…
– Здравствуй, Даша. И ты изменилась за эти полгода.
– За монастырскими стенами время идёт по-другому. Здесь всё другое.
– И ты забыла всё? – усмехнулась Анна.
– Я виновата. Но прошу, через столько лет, если можешь, прости меня.
– Это Бог всех прощает, Даша, а я не Бог. – Глаза Анны увлажнились. – Я смертная женщина. И Митю твоё раскаяние и моё прощение к жизни не вернёт.
Повисло тягостное молчание.
Его прервала юная послушница. Она вошла в келью с подносом в руках. На нём стояла нехитрая монастырская еда.
– Матушка прислала завтрак, – проговорила она, с любопытством глядя на женщин.
– Спасибо, сестра, – кивнула Дарья.
Когда послушница ушла, они сели к столу.
– Наша еда не очень сытная.
– Благодарю. Я не привыкла к разносолам.
Отпивая чай из чашки, Анна внимательно рассматривала сестру.
– Удивительно! – наконец произнесла она. – Скажи, как ты, закончившая Смольный институт, ты, обожавшая шелка и украшения, модные шляпки и изысканные духи, можешь жить в этой келье и носить это мрачное одеяние? Как ты можешь обходиться без внимания поклонников, которых у тебя всегда было в избытке?
– Живя здесь, я познала саму себя.
Даша прятала взор от внимательных глаз сестры.
– Я не верю тебе! – вспыхнула Анна. – Ты просто сбежала! От содеянного. От трудностей. В то время, когда я осталась без поддержки, училась вести хозяйство и управлять имением, скрашивала старость родителей, утешала в горе сестру, ты благополучно молилась и не о чём не думала.
– Аня, – Дарья укоризненно качнула головой.
– Нет! Дай мне сказать тебе всё, что накопилось в моём сердце.
– Анюта, перестань казнить меня. То, что я чувствую в душе, никто не поймёт. Поверь, моё раскаяние искренне. Поверь мне!
Глаза Анны наполнились слезами.
– Ответь, зачем ты так поступила?
– Я просто пошутила.
– Зачем он был тебе нужен? Ты же не любила его!
– Аня, пощади меня.
– Ты моя сестра… – всхлипнула Анна. – Мне так не хва тает вас! Обоих…
– Сестрёнка… – Дарья обняла её.
– У меня никого не осталось, кроме тебя и Лены.
– И у меня на этом свете нет никого кроме вас.
Провожая Анну до монастырских ворот, она в который раз спрашивала:
– Как Елена? Она пишет тебе?
– Пишет. А тебе?
– Нет. Мне она ни разу не написала. Значит, не простила. О её несчастье я узнала из твоих писем.
– После того, как умер ребёнок, вскоре погиб и Владимир. Оправившись от горя, Лена хотела приехать домой, но мать мужа была очень плоха и просила её остаться. Наталья Егоровна любит нашу сестру.
– Она лучшая из нас.
– Да, Лена - лучшая.
– Моя маленькая Анюта, приезжай ко мне чаще. Обещаешь?
– Обещаю.
Дарья поцеловала сестру.
– Я буду ждать.
Ксения видела, как сестра Дарья провожала к воротам монастыря какую-то женщину.
– Кто это? – робко спросила она.
– Моя сестра Анна, – Дарья ласково смотрела на любимицу.
– Вы близнецы?
– Да. Мы – трое.
Часть первая. Грех во спасение. Глава 2
Арсений Рунич вышел из дверей Варшавского вокзала и нетерпеливо посмотрел по сторонам.