- Ты что несешь?
- Мы тут разговорили аборигена. Он сообщил кучу интересного. На третий день тут бойня была. То ли беженцы попытались прорваться на базу, то ли приходили под стены еду выпрашивать. Кто-то самый смелый попытался перелезть через забор. Думали, не будут стрелять. А когда ударили из пулеметов, толпа побежала... Часть тел они свалили в овраг, а еще больше оставили лежать.
Демьянов слушал его в молчании.
- Это еще не все, - продолжал сурвайвер. - Через неделю, когда уже было темно, беженцы вернулись. Когда очень хочется жрать, про страх забываешь. И напоролись на минное поле. Уж не знаю, когда наши друзья его успели развернуть, но нам очень повезло, что снега нападало много, и что он не рыхлый.
"А мы ходили по их телам, - подумал Демьянов. - И по неразорвавшимся минам. Да, повезло. Но с машинами надо быть поосторожнее.
Он думал, будто все, что можно, уже пережил и увидел. Ан, нет. Перед его глазами прошла толпа худых как скелеты людей. Они сгибались, пошатывались от ветра. Передние ряды шли, проваливаясь по колено, но задним доставалась протоптанная дорожка; тысячи пар ног приминали снег, оставляя за собой почти чистое шоссе. Но ненадолго - буран сделает свое дело. Идти нелегко. Слабые отстают: то один, то другой спотыкается, кое-кто валится как сноп прямо на обочину. Некоторые из них не могут подняться, но никто за ними не возвращается. Вот уже до забора осталось всего ничего...
Луч прожектора режет глаза как ножом - их заметили. С той стороны ограждения тепло одетые и сытые люди не стреляют, а лишь смотрят и ждут.
Вот раздается первый взрыв. Толпа откатывает назад, воя от ужаса и боли, падают иссеченные осколками - мертвые и искалеченные. Из-за забора слышны смешки и подначивания. Да, психика вещь такая. Она защищается как умеет, майор это знал по себе.
Потом отдельные выстрелы, которые уже не нужны. Беженцы и так бегут. Толпа распадается и исчезает, чтоб через несколько часов или дней попытать счастья в другом месте. Выбора у них все равно нет. Когда они удаляются, несколько бойцов-контрактников, опасливо оглядываясь, проходят вдоль дороги. Трупы не обыскивают. Легкораненых добивают прикладами и штыками, хотя патронов у них еще много. На тяжелых даже не тратят сил.
А потом, в один прекрасный день, вся эта дрянь взлетела на воздух. Наверно, бог, все-таки, где-то там есть. И банда ошалевшего от собственной наглости сброда добивает тех, кто уцелел. Может и банда из числа тех же беженцев. Да и как определишь грань?
Майор вспомнил, как еще ребенком прочитал в одной книжке про поедание мяса травоядными. Да, такое бывает. Северные олени, когда им не хватает кальция, едят птенцов полярной чайки. Овцы, кролики, даже маленькие зерноядные птички могут от бескормицы лизать кровь.
Ворвавшиеся на склад, топтали и били военных ломами и лопатами, до превращения в кровавую кашу, развешивали на арматурах забора как елочные игрушки. Когда майор это увидел, в его душе шевельнулось нечто похожее на жалость к этим хорькам. Остатки заперлись в трех складах и держались некоторое время, пока нападавшие не высадили ворота бульдозером.
- Ладно, хватит сопли жевать. Давайте разделим фронт работ.
Разведгруппе Богданова поручили продовольствие. Разведгруппа Колесникова занялась материальными ценностями, топливом и транспортом.
В одном из уцелевших гаражей нашлись два армейских грузовика "Садко" и две армейских машины МТЛБ, правда, со снятым вооружением. На территории части быстро отыскали автоприцепы и трактора ДТ. Вместе с их собственным транспортом этого должно было хватить, чтоб перевезти если не все, то хотя бы половину того, что было на складе. А МТЛБ или "маталыга", как ее еще называют - вообще бесценная вещь. Теперь у Убежища впервые появилась боевая техника. Остается только поставить на них пулеметы Калашникова в танковом исполнении, и с бандами можно будет говорить по-другому.
Организовывать было больше нечего, и чтобы не стоять без дела, Демьянов сам включился в переноску тяжестей. Они выносили коробки на асфальтированную площадку перед складом, где снег уже был расчищен множеством ног. Снаружи уже рычали дизеля - маневрировали среди развалин, оставляя борозды в снегу, грузовики и тягачи. Как только подъехал первый из них, началась погрузка.
- Двести восемь единиц, - сказал Колесников, как раз вернувшийся с осмотра трофейного оружия. - Пять "Утесов", один "Корд". Ну и так по мелочи много. Один мой любимый АГС-30. Выстрелы для него. "Семерки", шесть цинков, "пятерки" четыре. Ну и для крупняка семь, один, правда, неполный. Гранат тоже немало. Милые такие, ручные. Нашли бы больше, да некогда трупы шмонать.
То, что они нашли, было сущими крохами, хорошо если одной двадцатой от того, что могло быть у части. Похоже после взрыва, подозрительно похожего на ракетный обстрел, у защитников произошла свара. После которой часть уцелевших ушла в неизвестном направлении, забрав лучшую технику и почти все боеприпасы. Это могло объяснить и исчезнувшие БТРы.
С другой стороны, для них и это оружие - клад. Майора очень порадовали пулеметы, но сильнее всего - станковый гранатомет. Это был просто отрыв башки. Их счастье, что бандиты или не умели им пользоваться, или просто не успели до него добежать.
- "У наших были пулеметы. Сведи как с пулеметом счеты...", - промурлыкал он себе под нос, проходя вдоль борта последнего "Урала".
- Смотрю я на вас, Сергей Борисович, и дивлюсь, - Богданов, оказывается, все слышал. - Маскируетесь под солдафона, но иногда выражаетесь как натуральный интеллигент. Киплинга вон цитируете.
- Да какой я интеллигент, Вова. Могу и в морду дать. Просто было время в жизни, когда книжек читал много. Потому что больше делать было нечего. Разве что пить. Так то.
- Товарищ майор, - подбежал боец, отправленный на чудом уцелевшую вышку, чтобы следить за окрестностями. - По шоссе идет колонна. Будут здесь через пятнадцать-двадцать минут. Пешая колонна, - уточнил он.
"Да уж не конная".
- Сколько их?
- Много. Тысяча, а может, полторы.
- Пойдем, поглядим, - позвал майор с собой командиров групп и обернулся к грузчикам. - Берите самое ценное сейчас. Второго рейса может не быть.
Они по очереди вскарабкались по лестнице и оказались на шаткой деревянной площадке. Майор навел бинокль на уходившую вдаль ленту дороги и поежился.
- Вот зараза, - пробормотал он, передавая Богданову бинокль. - Заканчивайте и быстрее заправляйте машины. Надо сматывать удочки, через четверть часа тут будет пол-Новосибирска.
Майор увидел, с кем им предстоит воевать. На них шла толпа, но это была не бандгруппа. Там были женщины, дети и больные. Оружия было не видно ни у кого, и от одного взгляда на тощих как узники Бухенвальда людей, сердце разрывалось.
Они спустились. Демьянов стоял и смотрел, как грузчики из Убежища лихорадочно переносили мешки в машины. В нем нарастал глупый и смешной протест. Он давил его, загонял вглубь, но тот упрямо рвался наружу. Чувствуя, как боль в груди становится все острее, Демьянов облокотился на колесо. К счастью, никто не видел, как исказилось в этот момент его лицо, а через мгновение он сумел взять себя в руки. Но в ушах шумело, перед глазами было темно, хотя кругом мелькали фары и огни фонарей.
- "Утесы" есть, удержимся, - откуда-то издалека донесся голос Колесников.
- Отставить пулеметы, - максимально твердо произнес майор. - Второй рейс нам все равно не сделать. Берем, что погрузили, и уходим.
Глава 3. Засада
В тот день они сорвали банк. К ним перешло почти триста тонн продуктов - крупы, мука, овощи, растительное масло, консервы, сладости. Этой едой можно было кормить большой город пару дней или маленький - в течение месяца. У них аппетиты были еще скромнее, Убежищу этого хватит на полгода. Вернее, людям из убежища, которые больше не будут жить под землей. Пока холод будет им союзником. Вокруг куда ни плюнь - природный холодильник.
Они не выгребли склады подчистую - часть еды была признана малоценной, другая забракована как подпорченная. После термической обработки и в отсутствие альтернативы эти сосиски, салями и "докторская" сгодились бы, но как раз сейчас у них альтернатива была. Показательно, что, даже когда эти мясопродукты начали попахивать, хозяева склада не отдали ни ящика беженцам, умирающим в нескольких километрах. Может, боялись высунуть нос за периметр, а может просто душила жаба.