Серьезными были и силы прикрытия. Самые боеспособные были выделены в головное, тыловое охранение, а также в боковые дозоры. Они состояли из бойцов поредевшего гарнизона, выживальщиков, бывших силовиков и отставников, итого — почти две сотни. Им была придана одна «маталыга» и несколько бронеавтомобилей «Тигр». Эти бронемашины в количестве трех штук нашли совсем недавно затертыми в потоке транспорта за городом. Все они зорко следили за обстановкой на дороге. Также наготове и всегда с оружием под рукой находились сидящие в пулеметных «Уралах» ополченцы числом почти четыреста человек — из тех мужчин Убежища, кто служил в армии и худо-бедно умел стрелять. Вооружены они были похуже — милицейскими автоматами АКСу[8], винтовками и даже гладкоствольными ружьями. В сорока двух автобусах без особых удобств разместились четыре тысячи беженцев-нонкомбатантов. Сидеть им приходилось по очереди. Для того чтобы предоставить каждому сиденье, пришлось бы раздуть колонну до невозможного размера. Здесь же шли грузовики с припасами и продовольствием. Чтобы на узком участке дороги не оставлять центр колонны беззащитным, машины с грузом и автобусы чередовались с машинами ополченцев.
Сам Демьянов в «Полярном лисе» занял место практически в середине каравана. Вместе с оставшимся МТЛБ и несколькими джипами они составляли подвижный резерв.
Из-за частых преград на дороге колонна двигалась с черепашьей скоростью и растянулась почти на километр по шоссе, которое, к счастью, было почти всегда прямым как стрела.
Тринадцатитонный бульдозер сталкивал на обочину редкие автомобили и раскатывал завалы там, где на дорогу упали рекламные щиты и столбы. Идущие впереди гусеничные машины разравнивали дорогу, счищая снег почти до самого асфальта. Тащившимся следом «ЗИЛам», «Уралам», «Шишигам» и автобусам цепи на колеса были не очень-то нужны, они ехали по практически чистому шоссе.
Ехали с включенными фарами, со многих машин сопровождения светили еще и прожекторы, развернутые, как и пулеметы, в обе стороны от дороги. Их лучи освещали каждый подозрительный куст и овраг.
То и дело в небо взлетали сигнальные ракеты: красная — «общая остановка», зеленая — «продолжать движение». Радиосвязь была довольно устойчивой, но не все машины колонны были ей оборудованы, а над дорогой стояла какофония, в которой отдавать команды голосом было бесполезно. Кроме рева дизелей и рокота бензиновых моторов, тем, кто ехал в головной части, уши рвал постоянный лязг сминаемых и сталкиваемых с дороги автомобилей. Можно было, конечно, послать бульдозер и пробить дорогу заранее, но Демьянов не хотел привлекать внимание.
Пару раз, пока они еще двигались по территории Академгородка, к шумам движения добавились автоматные очереди — у кого-то из сидящих на броне бойцов не выдержали нервы, и пули прошили ни в чем не повинные сугробы. Но все живое и так исчезало при приближении гигантского табора моторизированных «цыган». Собаки, почуяв колонну за несколько километров, убегали, поджав хвосты, и провожали ее голодными глазами. Люди делали то же самое.
Они не проехали и пяти километров, когда охранение, выдвинувшееся далеко вперед, засекло помеху по ходу движения. Рация голосом Олега Колесникова сообщила неприятное известие: шоссе впереди перегорожено.
Через пять минут колонна встала.
Им и так постоянно приходилось объезжать заторы из брошенных гнить автомобилей, иногда вместе с телами владельцев внутри. Но если бы это была обычная пробка, командир передового дозора не стал бы его беспокоить. Движение тут, в субботу днем, было не очень интенсивным, поэтому серьезных тромбов из ржавеющего железа не возникло. Ничего такого, что не могли бы столкнуть с дороги броня МТЛБ или бульдозер.
— Олег, что у вас там? Пробка? — спросил Демьянов, вознося хвалу Попову и Маркони, а также небесным силам, прекратившим магнитные бури.
— Странная пробка. Машины очень плотно стоят. Сами бы они так в кучу не собрались. И вмятины характерные, как будто их сдвигали.
— Какое-нибудь подозрительное движение?
— Нет, тишь да гладь.
— Не нравится мне это, — поделился мнением Демьянов. — Вы там ухо востро держите. Уж больно на ловушку похоже.
— Обижаете, Сергей Борисович, — без всякой обиды в голосе произнес старший лейтенант, он же командир передового дозора. — Все вокруг прочесали. Никого, кроме пары старых жмуриков. Наверно, была засада, да вся вышла. Сейчас будем разбирать их «берлинскую стену».