Мысль о том, чтобы представиться пришельцем из будущего, я отмел сразу. Если не посадят в психушку, то засунут в клетку и хорошо, если золотую. Хотя психушки, скорее всего, я смогу избежать, ведь у меня есть доказательства моего иновременного происхождения — хотя все документы и гаджеты двадцать первого века остались в моем ранце в ТОМ времени, все же у меня при себе был один высокотехнологичный артефакт — мои часы. Внешне они были сделаны под дизайн середины двадцатого века, но внутри стоял электронно-кварцевый механизм китайского производства, поэтому я мог бы предъявить часы в качестве доказательства своего иновременного происхождения, но тогда однозначно окажусь в клетке, а это не есть хорошо… И вообще надо бы от часов избавиться. Так что с СССР все непонятно и непредсказуемо. Есть ещё вариант, который я уже озвучил — уйти в Румынию, а там попытаться добраться до США, потому как оставаться в Европе — это все равно либо погибнуть, либо попасть в лагерь военнопленных. Но мною США за годы работы в разведке уже, что называется, на уровне подкорки воспринимаются не иначе как непримиримый враг. Вот и получается, что надо выбирать меньшее из зол. Поразмыслив, я всё-таки решил пробираться в СССР и сдаваться под видом Ковалева Андрея Ивановича, надеясь на лучшее.
Приняв решение, я окинул взглядом расположившихся вокруг спутников. Тот парень, что поделился со мной пищей, сидел в компании ещё двоих беглецов и тихонечко с ними разговаривал, прислушавшись, я понял, что эти трое — украинцы. Остальные дезертиры также уже догадались об этом и настороженно косились в их сторону. Всё-таки и в это время существовала межнациональная неприязнь. Я устроился ещё удобней, обнял покрепче винтовку и задремал.
Проснувшись от холода, я обнаружил, что вокруг уже темно, и, посмотрев на часы, был слегка шокирован: полдвенадцатого ночи! Вот это вздремнул! Хотя ничего удивительного — сегодня я основательно вымотался. Тихонько осмотревшись по сторонам, я с удовлетворением обнаружил, что мои спутники также дрыхнут в полном составе. Грех не воспользоваться удобным моментом для исчезновения, поэтому, стараясь не шуметь, я поднялся и, крадучись, стал медленно удаляться от лежки дезертиров. Отойдя метров на двадцать, я прислушался: тишина, лишь слабый ветер шуршит в верхушках деревьев. Мои бывшие случайные спутники спят как младенцы! Ну и… приятных сновидений!
Вскоре я выбрался из зарослей на открытое пространство, немного постоял, ориентируясь на местности и пошел вдоль речки вниз по течению. Ещё днём я заметил в том направлении небольшое село, к которому сейчас и двигался. Через полчаса неспешной ходьбы я приблизился к околице. На въезде уже был выставлен немецкий пост, но я пошел по задам, прислушиваясь к звукам, доносящимся из села. Кроме сверчков ничего не было слышно, даже собаки не брехали, видимо немцы всех четвероногих друзей поляков уже перестреляли. Приглядев огород с невысоким забором, я перемахнул через ограду, тихо посидел пару минут, а потом стал аккуратненько копать картошку малой лопаткой, которая у меня так и висела в чехле на поясе. Выбрал клубни покрупнее, запихнул их в ранец, сорвал десяток огурцов, вырвал пяток луковиц и удалился по английски, не прощаясь. Далее я развернул свои стопы на восток и через четыре часа одиночного ночного марша, набрёл на достаточно крупный лесной массив и решил в нём переждать день. Забравшись поглубже в заросли, я выкопал ямку, развел в ней костер, который позволил мне согреться — в начале сентября даже на юге Польши по ночам уже было довольно прохладно, а меня нет ни шинели, ни хотя бы плащ-палатки. Дождавшись, когда прогорит костер, я запек картошку и перекусил. Тем временем стало светать и я аккуратно, с максимальной осторожностью обследовал округу. Результат меня порадовал — поблизости не было ни немцев, ни поляков.
Дальше идти на восток сейчас не было смысла, так как к востоку и юго-востоку от ченстоховского прорыва стояла польская армия «Краков», которая получила приказ отступать только вечером второго числа и в течении третьего-четвертого сентября отводила свои войска по направлению к Висле. Поэтому, если я сегодня пойду в том же направлении, то велик риск нарваться на польские части, после чего меня, в лучшем случае включат в состав какой-нибудь пехотной роты, а в худшем расстреляют за дезертирство, так что сегодня весь день и ночь отдыхаю в лесу, а завтра, медленно и скрытно двигаюсь дальше на восток!
Как задумал, так и сделал. Нашел в лесу укромное место, защищенное со всех сторон кустарником и устроился там, вновь осмысливая окружающую меня до сумасшествия невероятную действительность и вспоминая своё и недавнее и такое сейчас далекое прошлое. Так вот о прошлом…