– Ну, дела! – даже не пытаясь что-то там смягчить или улучшить, причмокнула подруга, усадив меня в кресле коридора. – Приехали.
– Что теперь делать? – чуть не рыдала я.
– Не знаю, – задумчиво почесала ручкой за ухом она. – А ты уверена, что не уверена? В смысле, что не знаешь, чей.
– Уверена, – кивнула я. – Не знаю.
– Писец!
– Он, – не спорила я. Господи, какая банальная история! Такие постоянно бывают поводом для как минимум двухсот серий любого уважающего себя мексиканского сериала. Однако как небанально все выглядит для меня. Оказалось, что я уже вот уже больше двух месяцев как беременна. Я – беременна! И самым дурацким, самым нелепым во всем этом было вовсе не то, что я беременна. Подумаешь, эка невидаль. Девушка беременна. Это, как известно, дело временное. И наоборот. Правда, поскольку в состоянии «не» я находилась все последние тридцать один (почти) год, то как-то привыкла воспринимать это «не»-состояние постоянным. И вдруг «да». Однако все-таки не это потрясло меня до глубины души. Вовсе не это.
– Как же так? – не унималась Динка.
– А так. Это с одинаковой степенью вероятности может быть как Костин ребенок, так и Денисов. Потому что, если, как утверждает этот твой доктор, зачатие произошло в начале декабря, так я тогда спала с обоими.
– Да? – прикусила от напряжения мысли губку Динка. Думала она довольно долго. Я бессмысленно водила глазами по стене, вычитывая какие-то таблички про витаминизацию и вакцинацию населения. Минуты текли плавно, как река, которой не мешает ни один камень. Потом Динка зачем-то кивнула и уточнила. – А с кем больше?
– Что больше? – переспросила я, потому что любезное подсознание (видимо, чтобы противостоять шоку) уже увело мои мысли далеко-далеко. К тому, что надо бы конечно, пить витамины каждый день и бегать в парке, чтобы беречь здоровье….
– С кем ты больше спала в начале декабря? – отрезвила меня подруга. Я чуть не закашлялась. Думать о произошедшем мне не хотелось.
– Больше? В том-то и ужас, что именно с конца ноября и вплоть до разрыва с Денисом они оба были активны, словно у них обоих случились магнитные бури, – раздосадовано воскликнула я.
– Ладно, не надо подробностей, – покраснела Динка. Ее скудная личная жизнь сводилась к случайному сексу, мимолетным романам и постоянному ожиданию ПП, в существование которого она не очень-то и верила. Она была взрослой женщиной, поэтому уже догадалась, что мужчины (как и женщины) обязательно содержат в себе непоправимые изъяны, исключающие возможность получить звание Прекрасного Принца. Так что она предпочла оставить тему частоты моей бурной личной жизни.
– Может, как-то на УЗИ повнимательней посмотреть? – предложила я. – Может, они скажут, на кого он похож?
– Дурында. Там только муть одна видна. Количество пальцев, как сердце бьется и т. д., – повертела пальцем у виска Динуля. Я встрепенулась.
– Сердце? Оно что, уже бьется? Ты врешь!
– Да ты чего?! У тебя беременности уже девять недель! Там уже вообще все бьется, почитай журнальчик для беременных, – едко заявила подруга.
– Что же делать? – всплеснула руками я. Потому что до этого момента у меня в голове звенело набатом слово «аборт». А теперь, когда вредная Дудикова сообщила мне, что у моего (первого в жизни, между прочим) ребеночка бьется сердце, слово это (аборт) вдруг начало таять и сдуваться ветром.
– Можно сделать ДНК-тест. Хочешь? – осторожно поинтересовалась она.
– ДНК? А можно? – обрадовалась я.
– Конечно. Надо будет взять немного околоплодной воды, а у Кости под каким-то предлогом выцыганить кровь.
– Интересно, как ты это себе представляешь? – не поняла я. – Я прихожу, кормлю его ужином, а потом говорю: «Дорогой, не отольешь ли мне немного крови? Я стала вампиром».
– Почему? – горячилась Динка. – Мы все равно будем делать ему анализы, как отцу. Заодно я договорюсь, чтобы сделали ДНК-тест. Правда, он опасен для плода.
– Что значит, опасен? – моментально ощерилась я. Инстинкты, о которых я даже понятия не имела, вдруг накрыли меня все сразу. Я совершенно нелогично почувствовала, что это самое маленькое, что содержится у меня внутри – самое важное, самое непонятное и уникальное, что только может быть на свете!
– Ну, есть определенный процент. Все-таки, это проникновение в околоплодные воды, – пространно пояснила Дина. Я ничего не поняла. Но это уже было неважно.
– А ему будет больно?
– Кому? – чуть не подавилась она.
– Ну, малышу.
– Да он еще вообще ничего не понимает.
– А ты говорила, сердце бьется! – разочаровалась я.
– Бьется, – подтвердила Динка. – Но все равно.
– Нет. Не все равно. И потом, допустим, я сделаю тест. И что?
– Как что? – досадовала Динка. – Будет ясность.
– И? И что мне потом делать с этой ясностью? – упиралась я.
– Ну, если это Костин ребенок, то все прекрасно и…
– А если нет? Если не Костин?
– Тогда можно будет сделать аборт. Правда, уже несколько поздновато, – размышляла Динка. – Слушай, а ты вообще почему не дернулась, когда месячные не пришли? Ты раздолбайка. Дотянула!
– А они вроде даже и пришли. Мне так показалось. Что-то, во всяком случае, точно было. А аборт я в любом случае делать не буду, – заявила я. – В любом.
– Серьезно? – вытаращилась на меня она. И внимательно осмотрела меня с ног до головы. – Все ясно. Ты сошла с ума. Алло! Ты живешь на съемной квартире. Не уверена, что ребенок от мужа.
– Ну и что! – уперлась я. – Никаких тестов, ничего.
– Тогда приготовься к долгой тяжелой осаде, – разозлилась Динка.
– Я не знаю, что делать, – я разревелась, распугивая Динке всех посетителей. Надо же, вот накрыло! Говорят, что есть такое явление, как эхо войны. Когда все уже кончено, но последствия продолжают накрывать. В лесу находят землянки с останками солдат. Дети играют в гильзы от снарядов, а иногда находят даже настоящие гранаты-лимонки. Кто-то подрывается на мине, о которой забыли или просто не знали, где она лежит и ждет своего часа. Вот это как раз про меня. Это я подорвалась на мине, о которой напрочь забыла за годы таблеток и прочей контрацепции.
– Слушай, а давай думать, что он от Кости. И все! – рационально мыслила Динуля. Ее лицо просветлело, было заметно, что ее внутреннее я договорилось с таможней.
– Ага! – всхлипнула я. – Я с Костей почти пять лет живу, и ничего. Ни разу. А с Денисом не провела и полугода. И ты думаешь, что он – от Кости?
– Не важно, что думаю я, – строго уточнила она. – Важно, что думаешь ты. И он. Важно, чтобы ты и он были уверены, что это ваш ребенок. Особенно он.
– О Господи, – воскликнула я и продолжила реветь.
– Ты пойми. Денис ведь – не негр преклонных годов, и не друг степей калмык. И на китайца не тянет. Так что ребеночек в любом случае будет нашей расы. А если и не будет похож на Костю, то можно говорить, что он пошел в деда по твоей линии. Кто его видел, этого деда?
– Ну, в принципе… – вяло согласилась я. Мы еще попереливали из пустого в порожнее, однако и через час ничего лучше, чем спустить все на тормозах, мы не придумали. Потому что любые варианты, которые вносили ясность в вопрос пресловутого отцовства, имели побочный эффект в виде задачки «что делать», если это действительно окажется Денисов ребенок. Даже если отвлечься от мыслей про совесть, справедливость и предположить, что Денис, услышав «радостную» новость, тут же возжелает исправить все и немедленно на мне жениться (во что я лично совершенно не верила), оставалось непонятным, что делать со мной. Я-то совершенно, абсолютно не хотела больше его видеть. Так что мне совершенно не светило прояснять вопрос с генетическим отцовством. Тем более что ребенка я хотела независимо от того, кто его отец.
– Вот поэтому это и должен быть Костин ребенок. Из него получится прекрасный отец. И Костя никогда не будет тебя бить, – резюмировала подруга. Я разозлилась. Как будто сейчас самое время прикидывать, с каким из мужчин мне будет легче жить на свете!
– Если бы ты только могла представить, что бы я отдала, чтобы это и в самом деле был Костин ребенок! Но это, скорее всего, не так.
– А ты не настраивай себя негативно! – разглагольствовала она.
– Да причем здесь настройки! – билась в истерике я. – Ты только и можешь, что давать советы. А потом объяснять, почему все пропало и ничего не получилось.
– Да я-то здесь причем? – справедливо возмутилась Динка. Но мне уже было не до справедливости. Мне срочно потребовался крайний. Прямо сейчас. И я, естественно, его нашла в ней.
– Ты, ты меня с ним познакомила! Ты дала ему мой телефон. А ведь он так удачно тогда его потерял!
– Значит, я – причина всех бед. Может, и в постели с ним я тебя держала? – разъярилась Дудикова. Я, в принципе, ее понимаю. Но в тот момент…я не контролировала себя.
– Не держала! – кивнула я, отдувая ото лба челку, которая вдруг стала меня раздражать. – Но сама ты ничего не делаешь, только смотришь!