С уважением, Ариадна Рокоссовская
Маршал Жуков
«Это же мой папа!»
Своими воспоминаниями об отце – Маршале Советского Союза Г. К. Жукове, делятся его дочери Эра и Элла Жуковы [1].
Кто был главой семьи Жуковых – вопрос риторический…
Эра Георгиевна: Отец, конечно. В юные годы он был для мамы не только мужем, но и командиром. Когда они познакомились, папа командовал отрядом, который в числе других боролся с военными формированиями Антонова. Мама была школьной учительницей. Чувство к папе было ее первой и последней любовью, ее судьбой. Папа зачислил грамотную маму в штаб отряда на должность писаря. Так они и колесили по дорогам Гражданской войны – папа на своем боевом коне, мама – на бричке вместе со штабом. В 1922 году они поженились, но спрашивал отец с матери так же строго, как с других бойцов. Мама рассказывала, что спуску ей от командира отряда не было. Но обязанности писаря мама исполняла исправно, и лишь однажды муж-командир чуть было не отправил ее на гауптвахту. В последнюю минуту она была прощена.
Вообще же мама поставила перед собой цель – всячески помочь папе в самообразовании, в особенности в совершенствовании знания русского языка. Мамины уроки не прошли даром, и, судя по сохранившимся папиным письмам, его грамотность повышалась изо дня в день.
Элла Георгиевна: В дальнейшем мама не работала, взвалив на себя все заботы о семье. Вся жизнь дома была подчинена расписанию отца. У нас в семье был, если можно так выразиться, культ отца. Мама настолько его любила, что всю свою жизнь посвятила ему. Она все делала для того, чтобы дома ему было хорошо и комфортно, и мы тоже старались его радовать.
Эра Георгиевна: Его письма, которые у нас сохранились, проникнуты тоской по дому. И хотя работа всегда была для отца на первом месте, он очень любил дом и семью. Правда, я с раннего детства уяснила, что он не так уж часто может себе позволить подолгу быть дома. Он всегда был на маневрах и на учениях, с полком, в дивизии.
Судя по рассказам о маршале Жукове, он был суровым воином. А каким он был дома?
Эра Георгиевна: Вообще он был достаточно строгим человеком, но для нас он был прежде всего отцом, который нас очень любил и которого мы очень любили. Сколько я себя помню, он относился к нам с нежностью, интересовался всеми нашими делами и в школе, и в институте. Интересовали его и личные знакомства. При этом он относился к нам уважительно, никогда не навязывал свою точку зрения и был очень деликатен. Например, он как-то незаметно внушил нам, что нужно хорошо учиться. Как? Не знаю. Но мы с детства не понимали, как можно учиться плохо. Мы им гордились, и он должен был нами гордиться. Я даже не могу вспомнить за собой никаких провинностей. Только однажды он на меня рассердился: я в детстве очень плохо ела и как-то раз позволила себе бросить на пол то ли кусок хлеба, то ли котлету. Помню, как он нахмурился, молча встал, взял в руки ремень, к которому до этого ни разу не прибегал, и стоял так до тех пор, пока я так же молча не сползла со стула и не подняла все, что бросила. Но отец никогда нас не наказывал, не повышал голос. Одного его взгляда было достаточно.
Элла Георгиевна: Он был хорошим отцом. По тем временам он дал нам максимум – и школа, и домашнее образование, и музыка. Он был всего этого лишен и всю жизнь занимался тем, что чему-то учился. Но у него было очень тяжелое детство, мы же росли в совершенно иных условиях. Он хотел, чтобы мы занимались наукой, чтобы были порядочными людьми, чтобы не обманывали.
Эра Георгиевна: Да, к правдивости меня приучили так, что я до сих пор от этого страдаю. Один раз я попыталась обмануть родителей – деньги, данные на хлеб, истратила на мороженое и сказала, что потеряла. Меня немедленно уличили. Родители объяснили мне, что говорить неправду – постыдно, и я это запомнила на всю жизнь.
Отец воспитывал нас ненавязчиво – своим примером. Никаких лекций и нотаций. Например, он был очень собранным, пунктуальным человеком и требовал этого от других. Мама иногда опаздывала, но ей это сходило с рук, в меня же настолько въелась привычка к точности, что в юности я даже на свидания приходила первая.
«В часы отдыха мы с папой усаживались рядом каждый со своим инструментом и исполняли, что умели»
Отец всегда участвовал в соревнованиях по конному спорту. Его призы во время постоянных переездов особенно бережно упаковывались. И он с детства поощрял во мне любовь к лошадям, а с пятнадцати лет я занималась конным спортом под его руководством. Он не любил ничегонеделания сам и всю жизнь приучал к активному отдыху нас. Зимой мы вместе с ним катались на лыжах и коньках, летом плавали и играли в теннис. Во время войны папе подарили баян. И он стал подбирать мелодии на слух, так как нот не знал. А к концу войны отец подарил мне аккордеон – ему очень хотелось, чтобы я научилась на нем играть. Чтобы не огорчать его, я брала уроки и могла сыграть его любимую «Темную ночь» из кинофильма «Два бойца» и «Синий платочек» из репертуара Клавдии Шульженко. В часы отдыха мы с папой усаживались рядом каждый со своим инструментом и исполняли, что умели. Элле со временем тоже подарили маленькую гармошку, с которой она сидела, перебирая кнопки.
Элла Георгиевна: Отец был для нас примером во всем. Если бы мы его больше слушали, то сделали бы в жизни гораздо меньше ошибок. Но дело в том, что он никогда не настаивал на своем. Он мог дать совет, но окончательный выбор оставался за нами. И, к сожалению, мы не всегда к нему прислушивались.