Наталья Буренчева
Утро после…
Вадим проснулся с ощущением легкости и пустоты. Будто теплые солнечные лучи проходят сквозь тело. Будто лежишь на поверхности моря, и тебя омывают ласковые безмятежные воды.
И он понял, что безнадежно проспал.
Вскочив с кровати, Вадим обнаружил, что уснул, как был, в одежде. Успокоив себя тем, что джинсы не мнутся, а на работе есть свежая отглаженная рубашка, да и умыться там можно, он бросился к дверям.
Пальцы соскакивали с ручки, замок не желал открываться. Ощущение безмятежности и счастья улетучились, Вадим начинал закипать. Будто уловив его настроение, замок душераздирающе скрипнул и поддался. Вадим пулей вылетел вон, хлопок закрывшейся двери настиг его уже на первом этаже. Выскочив на улицу, он обнаружил, что машины у подъезда нет, а место занял сосед. Вадим попытался сообразить, где оставил ее, и вдруг понял, что совершенно не помнит вчерашнего вечера.
«Попойка была знатная», — решил он и, подивившись, что голова очень ясная и легкая, устремился к станции метро. Люди как будто не замечали его, наступали на ноги, тыкали локтями в ребра, наваливались, и никто не обращал внимания ни на вежливые просьбы, ни на ругань. Двадцатиминутная поездка превратилась в пытку, расправить плечи и вдохнуть полной грудью получилось лишь на улице. Воздух был невкусный — густой, маслянистый, горький от выхлопных газов. Скривившись и поразившись тому, что раньше не замечал этого, Вадим побежал к офисной высотке. Ветер свистел в ушах и с силой толкал в грудь. Казалось, что еще чуть-чуть и ноги оторвутся от земли, он полетит.
Скользнув взглядом по парковке, он с неудовольствием отметил, что его парковочное место занято. Там блестел новенький «фольксваген», прямо чувствовалось, как он пахнет свежей белой эмалью.
— Маша, привет! — секретарша на родном седьмом этаже не обратила на него никакого внимания.
«И эта туда же», — подумал Вадим и вошел в кабинет менеджеров.
Там, как всегда, царила суматоха: звонили телефоны, трещали факсы, шумели голоса, кто-то смеялся, кто-то ругался, кто-то звонко стучал ложечкой по стенкам чашки. В знакомой обстановке хорошее настроение вернулось также быстро, как исчезло. Подкралась шальная мысль напугать соседку по рабочему месту, и Вадим, встав на носки, заглянул за перегородку.
На его столе стояла большая коробка. Анечка с незнакомой блондинкой отправляли в эту коробку его вещи: ежедневник, смешной настольный календарь, магниты из поездок, любимые ручки… На самом дне виднелась помятая голубая рубашка.
Вадим хотел было возмутиться, но в горле застрял ком, и он мог лишь беззвучно шевелить губами.
— Что это за свинья здесь сидела? — блондинка недовольно фыркнула и выгребла из тумбочки немытую кружку, полупустой пакет печенья, смятый тюбик зубной пасты со щеткой, и забытый еще позавчера контейнер с останками обеда.
— Он умер, — равнодушно пожала плечами Анечка. — Вчера похоронили.
И Вадим все вспомнил. Как мелькнули фары встречной машины, как взвизгнули шины…
Он умер. Его похоронили.
А на следующее утро жизнь потекла своим чередом — и никто не заметил.
г. Моршанск, Россия.
16.07.2015