Однако оперативники ФСБ, взявшие этот объект, известный лишь в узких кругах, в разработку еще несколько лет назад, были осведомлены и о другой стороне деятельности престижного оздоровительного комплекса, пользовавшегося такой популярностью и многочисленных бизнесменов, людей культуры и даже кое-кого из политических деятелей, пусть и не самого высокого ранга. Людям с Лубянки было известно, какой именно массаж делают своим клиентам семнадцатилетние массажистки, которых в штате комплекса было не менее двадцати, и услугами которых регулярно пользовались весьма известные люди. Чекисты, которым не удалось близко подобраться к этому центру, несмотря на все их усилия, знали, что там периодически устраивались настоящие оргии с участием многих знаменитостей, вдали от посторонних глаз и ушей отрывавшихся по полной программе. Однако большая часть этой информации была представлена лишь слухами и устными свидетельствами, поскольку квалифицированная служба безопасности центра грамотно пресекала любые попытки вести наблюдение, а внедрение в это заведение своих информаторов или вербовка кого-то из персонала были невозможны по тем же причинам.
Сами чеченцы, которым в действительности принадлежал комплекс, предпочитали использовать его для ведения переговоров, когда партнер, размякший от женской ласки, порой дополненной изрядными порциями самых разных, на любой вкус, наркотиков, терял над собой контроль, соглашаясь со всем, что ему предлагали. При этом процесс таких переговоров, когда каждая минута был описана в той или иной статье уголовного кодекса, тщательно фиксировался техническими средствами, и потом внезапно отказавшимся от своих слов партнерам не раз приходили по почте кассеты и компакт-диски с записями их невинных развлечений. Иной раз связавшиеся с чеченцами люди, чувствуя за собой власть и силу, все же рисковали продолжить сопротивление, и тогда кое-какие кадры, снятые в массажных кабинетах или саунах, появлялись на центральных телеканалах, и еще одному видному политическому деятелю приходилось спешно подавать в отставку.
Однако сейчас Исмаил Хороев прибыл в Воскресенск вовсе не для встречи с каким-то важным партнером, которого требовалось сломать, и тем более не для утех, хотя и отказываться от них он не собирался. В настоящий момент оздоровительный комплекс, почти пустой, если не считать немногочисленных сотрудников и охраны, как всегда настороженной, превратился во временное убежище для человека, известного всем правоохранительным структурам, в логово для матерого зверя. И вокруг этого логова уже начала замыкаться мертвая петля облавы.
Полковник Слюсаренко оценил задумку Хороева, который, вместо того, чтобы бежать как можно быстрее за границу, укрылся в считанных десятках километров от Москвы. Он не стал светиться на таможне, не стал рисковать, заказывая билет на чужое имя и по чужим документам, а просто совершил короткую поездку, спрятавшись от рыскавших повсюду чекистов и сотрудников МВД у них же под носом, причем в том месте, которое было известно каждому оперу столичной милиции.
Слюсаренко, получивший от директора ФСБ, как выражались раньше настоящие чекисты, чрезвычайный мандат, прибыл в город спустя два часа после захвата Акаева в Сергиевом Посаде. Полковник был не один, его сопровождала бригада оперативников и подразделение спецназа, двадцать вооруженных до зубов профессионалов, способных раскатать в тонкий блин целую роту.
Вереница из полудюжины ведомственных автомобилей, номера на которых были, разумеется, обыкновенными, промчалась по улицам просыпающегося Воскресенска, рассеявшись за пару кварталов до оздоровительного комплекса. Вперед выдвинулись группы наружного наблюдения из сотрудников местного управления ФСБ, а ударный отряд Слюсаренко остался на позиции, готовый одним броском ворваться на объект.
– Седьмой, доложите обстановку, – полковник, сидевший в салоне штабного микроавтобуса, время от времени связывался с наблюдавшими за центром оперативниками.
– Седьмой на связи, – отозвалась рация через мгновение. – Все тихо, никакой активности не замечено. Охрана движется по обычным маршрутам, чрезвычайных мер безопасности не наблюдаю.
– Понял тебя, седьмой, – сам себе кивнул половник. – Отбой. До связи.
Слюсаренко раньше уже видел центр, превратившийся, как надеялся сам полковник, в логово Хороева, высокую ограду, стилизованную под кованый чугун, аккуратно постриженные газоны и неспешно прогуливавшихся по усыпанным гравием дорожкам молодых парней в костюмах с оттопыренными с левой стороны полами. Он прекрасно знал, что в центре все время находится не менее пятнадцати охранников, в распоряжении которых помповые ружья, автоматы, бронежилеты, масса превосходных средств связи и отличная подготовка.
Размещенная по периметру центра аппаратура исключала возможность дистанционного наблюдения с применением технических средств, ставя комплексные помехи, глушащие любой сигнал. Также охранники периодически прослушивали радиоэфир, уделяя особое внимание, разумеется, милицейской частоте. Именно поэтому, кстати, все переговоры со своими подчиненными Слюсаренко вел сейчас на частотах армейского диапазона, используя к тому же рации с произвольной перенастройкой частот, новейшую технику, только поступившую на вооружение спецслужб. Иными словами, внешне казавшийся уязвимым комплекс, стоявший на набережной, на окраине города, в действительности являлся настоящей крепостью, штурмовать которую пришлось бы большими силами, с шумом и вполне вероятным потерями. Все это полковник успел взвесить и обдумать, и потому, не желая упустить Хороева, который во время штурма вполне мог выскользнуть из кольца, Слюсаренко решил устроить действо в истинно голливудском стиле.
– Товарищ полковник, "коробочки" на подходе, – в салон ведомственного "мерседеса" заглянул могучий спецназовец, широкоплечий, затянутый в камуфлированный комбинезон. – Мы готовы начать.
– Отлично, – кивнул Слюсаренко. – Работайте, капитан!
Два бронетранспортера БТР-80, покрытых разводами камуфляжа, с низким надсадным гулом промчались по еще пустым улицам города, остановившись в одном квартале от логова Хороева. Полковник Слюсаренко, решивший применить нестандартный ход, пользуясь приказом президента о содействии всех спецслужб его конторе, запросил бронетехнику у командира расквартированного неподалеку мотострелкового полка. Сейчас БТРы, на броню которых уже взбирались бойцы спецназа, стояли в считанных десятках метров от комплекса, охрана которого еще ничего не подозревала.
– Всем внимание, я – Первый, – чувствуя, как начинает дрожать от напряжения, произнес полковник в микрофон портативной рации. – Штурм!
Бронетранспортеры, взревев мощными дизелями, рванулись к цели, словно два хищника, поджарых и смертоносно опасных, преследующих загнанную добычу. Двое охранников, не спеша прогуливавшихся вокруг оздоровительного центра, услышав рев моторов, обернулись на звук как раз в тот момент, когда первый БТР протаранил ворота, отбросив кованую решетку прочь.
Бронемашины, с которых уже прыгали на землю затянутые в камуфляж спецназовцы, из-за бронежилетов и тяжелых шлемов похожие на каких-то космических десантников, замерли напротив здания оздоровительного центра, направив стволы крупнокалиберных пулеметов на главный вход. Охранники, на мгновение растерявшиеся, и даже забывшие о том, что нужно подать сигнал тревоги по рации, спустя пару секунд оказались под прицелом полудюжины стволов, и сочли за лучшее добровольно расстаться с оружием, даже не помышляя о сопротивлении.
А в это время бойцы спецназа ФСБ уже врывались в здание оздоровительного центра, одновременно блокировав все входы и выходы. Сидевшие за пультом в комнате охраны люди Хороева видели на своих мониторах сжимавших автоматы спецназовцев, но помешать им уже не могли. Отработанными за время изнурительных, на пределе человеческих сил, тренировок, приемами подчиненные Слюсаренко обезоруживали людей из охраны центра, одного за другим. Крепость, готовившаяся к долгой обороне, пала за считанные секунды.