– Ствол на землю, – навстречу командиру спецназа, возглавившему атаку, из какого-то закутка выскочил местный охранник, грозно размахивавший полуавтоматическим дробовиком двенадцатого калибра Франчи SPAS-15 итальянского производства. Мощная "пушка", один выстрел из которой на близкой дистанции будет опаснее очереди из пистолета-пулемета. – Ну!
Офицер ФСБ спокойно стоял напротив охранника, способного в любой миг открыть огонь, и сверлил его тяжелым взглядом. И его противник не выдержал этой атаки.
– Живо! – Почувствовав замешательство противника, не решившегося стразу стрелять, но по-прежнему цепко сжимавшего оружие, спецназовец отрывисто рявкнул, подкрепив приказ недвусмысленным жестом руки с семнадцатизарядным пистолетом Ярыгина калибра девять миллиметров.
Не отрывая взгляда от зрачка пистолетного ствола, охранник плавно опустил оружие на пол, сам распластавшись рядом. Он не был трусом, но когда тебе в грудь уставились три ствола, только и остается, что стать тихим и послушным. Кто-то из бойцов задержался, чтобы зафиксировать заведенные за спину руки браслетами наручников, но большая часть уже рвалась вперед, по пустынным коридорам, вламываясь в запертые помещения и сметая с ног всякого, кто оказывался на пути этой затянутой в камуфляж лавины.
Сопротивления не было. Охранники буквально кожей ощущали распиравшую спецназовцев ярость и решимость, и не собирались погибать зря, предпочитая добровольно расставаться с оружием. Лишь один из охранников, находившихся на территории комплекса, не сразу вникнув в происходящее, открыл пальбу из своего "Макарова", никого даже не ранив, и был тут же сражен короткой очередью. Спецназ получил приказ брать живым только главаря бандитов, и не церемонился с рядовыми боевиками.
– Лежать, всем лежать! – Похожие на фантастических киборгов спецназовцы врывались в помещения центра, сейчас пустовавшие, мгновенно обезоруживая немногочисленную охрану. – Никому не двигаться! Сопротивление бесполезно!
Операторы, сидевшие за мониторами системы видеонаблюдения, едва дверь в комнату распахнулась, сами упали на пол, заведя руки за голову. Командир группы захвата, мгновенно бросившийся к мониторам, щелкнул несколькими переключателями, наконец, увидев то, что требовалось.
– Всем – клиент на втором этаже, в массажном кабинете, – каждый из бойцов, имевших миниатюрные рации, вмонтированные в шлемы, услышал слова своего командира. – Берем его аккуратно!
Исмаил Хороев действительно находился в тот момент, когда спецназ ворвался в здание, в массажном кабинете, как и большинство помещений довольно просторного здания оздоровительного комплекса, оборудованном скрытыми системами звукозаписи и видеонаблюдения. Разумеется, сейчас запись происходящего не велась, этого охранники не позволили бы себе никогда, зная, что расправа их главаря будет скорой и жестокой, но получить изображение для того, кто хоть немного владел подобной техникой, было делом считанных секунд, что и продемонстрировал командир спецназа. Кроме того, кабинет имел отличную звукоизоляцию, и те, кто находился там, не могли, к своему великому сожалению, услышать раздавшиеся в коридорах выстрелы и грохот подкованных ботинок.
Старшего группы захвата несколько позабавила увиденная картина, скорее походившая на кадры из порнографического фильма. Грузный чеченец, совершенно обнаженный, растянулся во весь рост на низкой кушетке лицом вниз, а вокруг него порхали, точно мотыльки две массажистки. Девушки, которым было в лучшем случае лет по шестнадцать, также были совершенно нагими, если, конечно, не считать предметами гардероба золотые цепочки и браслеты.
В тот момент, когда командир группы спецназа включил нужную камеру, одна из массажисток как раз оседлала своего хозяина, устроившись на его пояснице. Даже с поста охранников было видно, что Хороев блаженно закрыл глаза, видимо, получая удовольствие от процесса. Когда спецназовцы, получившие приказ командира, уже были в считанных шагах от кабинета, где происходило действо, чеченец как раз перевернулся на спину, и девчушка приникла к его возбужденным гениталиям.
Вторая массажистка, на миг отстранившаяся от заросшего курчавыми волосами тела Хороева, взвизгнула, когда тонкая дверь с треском распахнулась, не выдержав мощного удара ногой, и в довольно тесное помещение ворвались вооруженные люди в масках. Услышав крик, чеченец, отбросив одним движением удовлетворявшую его девушку, резко вскочил на ноги.
– Что, – Хороев, возбуждение которого еще не прошло, не мог понять, что происходит, недоуменно глядя на обступивших его бойцов, довольно ухмылявшихся и переглядывавшихся. – Кто такие? Как посмели?
Исмаил шагнул вперед, прямо на уставившиеся на него стволы, грозно зарычав и замахнувшись кулаком, но сильный удар по голени заставил его упасть на одно колено, а спецназовец, не останавливаясь на достигнутом, сбил главаря бандитов ловкой подсечкой, заставив того завалиться навзничь.
Распластавшийся на кафельном полу Хороев попытался встать, но удар тяжелого ботинка по ребрам вернул его в первоначальное положение, а затем одни из бойцов, не скрывая своего удовольствия, поставил ногу на мужскую гордость чеченца, при этом чуть надавив. Пытавшийся еще сопротивляться Исмаил, почувствовав угрозу самому дорогому для любого нормального мужика, сразу же затих, только сверкая глазами.
– Гражданин Хороев, – из-за спин расступившихся при появлении старшего по званию спецназовцев вышел Иван Слюсаренко. С явным превосходством он взглянул на поверженного главаря мощной преступной группировки, еще мгновение назад могущественного и беспощадного, но сейчас думавшего только о том, как бы нависавший над ним живым утесом спецназовец не перенес вес своего тела на одну ногу. – ФСБ России, полковник Слюсаренко. Вы арестованы по подозрению в организации покушения на Президента России.
На Ваганьковском кладбище Москвы началась траурная церемония. Один за другим въезжали через распахнутые ворота приземистые катафалки, в которых находились тела жертв недавнего теракта. Территория кладбища, оцепленная десятками милиционеров и еще большим числом сотрудников ФСБ в штатском, умело скрывавшихся в толпе, быстро заполнялась многочисленными родственниками погибших, облаченными в траурные одежды.
Чуть поодаль от скорбящих людей, еще не оправившихся от мысли о том, что их дети, матери, жены или мужья покинули этот мир, суетились представители прессы. Здесь и сейчас было не место для шумного шоу с интервью и вспышками фотокамер, но все равно журналисты готовились запечатлеть погребальную церемонию.
Президентский кортеж появился внезапно, вынырнув из пелены сеявшего с самого утра мелкого дождя, навевавшего жуткую тоску, словно сама природа разделяла скорбь тех, кто собрался сегодня в этом мрачном и печальном месте. Автомобили с развевавшимися над капотами российскими флагами остановились на центральной аллее, и спокойные, несуетливые молодые люди в строгих костюмах тут же взяли их в плотное кольцо, внимательными взглядами окидывая всякого, кто оказывался слишком близко от лимузина главы государства.
Прохожие и не подозревали, что еще внимательнее их рассматривают сквозь прицелы многочисленные снайперы, занявшие позиции вокруг кладбища. Стрелки, вооруженные полуавтоматическими крупнокалиберными винтовками ОСВ-96, были готовы открыть огонь в любой момент, стоило им только заметить хотя бы намек на угрозу жизни президента.
Из чрева лимузина, опираясь на протянутую одним из телохранителей руку, выбрался Алексей Швецов. Президент еще был слаб, и в иное время едва ли покинул бы палату госпиталя, тем более, доктора, светила медицины, настаивали на том, чтобы он прошел полный курс лечения. Но сейчас он считал, что обязан быть здесь, с теми, кто во многом по его вине лишился родных и близких. И еще Швецов намеревался показать всей стране и в особенности тем, кто жаждал его смерти, что его не испугало покушение.