– Благодать, командир, – рядом с Мартинесом облокотился на поручень сержант Коул, старшина роты. Громадный негр, ширина плеч которого почти равнялась его росту, довольно оскалившись, взглянул на мерно вздымавшуюся морскую гладь. – Жаль, если придется здесь кого-нибудь убивать. Обычно, там, где мы появляемся, становится не до созерцания природы.
Сержант вдохнул полной грудью свежий воздух, наполненный запахом моря, невидящим взглядом уставившись куда-то на горизонт.
– Думаю, обойдется без этого, – пожал плечами капитан. Ему было скучно, и возможность просто потрепаться о том, о сем даже с сержантом Мартинес воспринял с некоторым удовольствием. Он не был сторонником панибратства с младшими по званию, но и палочную дисциплину тоже не жаловал, ведь в бою эти матросы и сержанты будут прикрывать его спину, и они должны делать это самоотверженно, а не таить злобу на командира.
– А какого дьявола мы вообще здесь оказались? – взглянул на капитана Коул. – Парни гадают, что мы тут делаем. Как считаете, командир, нам придется на самом деле куда-то высаживаться, или это очередные игры штабистов?
– Если думаешь, что я смогу тебя просветить в этом, сержант, то не обольщайся, – покачал головой Мартинес. – Я знаю не больше вашего, да и не спешу ничего узнать. Думаю, в курсе всего только адмирал Битти, а раз низших чинов не спешат ставить в известность, значит, пока ничего серьезного не происходит. Думаю, просто кто-то решил, что местные жители давно не видели наш флаг, и пришла пора напомнить им, кто здесь главный, – скривился в усмешке капитан.
В это время платформа подъемника подала на палубу "Уоспа" штурмовик вертикального взлета AV-8B "Харриер". Шесть таких самолетов, способных подниматься в воздух без разбега, покоились на ангарной палубе вертолетоносца, и в случае, если морской пехоте придется вступить в бой, они должны были поддержать ее с воздуха. Полдюжины "Харриеров" могли отразить воздушную атаку противника и прикрыть огнем высадку "маринеров" на чужой берег, хотя Мартинес и многие из его подчиненных надеялись, что до этого не дойдет.
Рассуждая здраво, все до единого понимали, что если и придется высаживаться по-настоящему, то только на русский берег, ведь все остальные державы, чьи земли омывали воды Черного моря, давно уже считались верными и преданными союзниками США. И каждый матрос, каждый пехотинец понимал, что даже один американец, ступивший на русскую землю без позволения ее властей, станет поводом к настоящей войне, той, которую в Европе в свое время ждали почти полвека. Они, конечно, были готовы к войне, ведь для того и существует морская пехота, но все же каждый из нескольких тысяч молодых крепких парней, оказавшихся здесь и сейчас, в душе боялся ее, не желая рисковать собственной жизнью неизвестно ради чего за тысячи миль от родной земли.
На просторной, ровной, точно стол, полетной палубе сорокатысячетонного вертолетоносца началась обычная предстартовая суета. Матросы из команды технического обеспечения осматривали штурмовик, парни из группы вооружения деловито подвешивали под консоли ракеты "Мейверик" и бочкообразные пусковые установки неуправляемых снарядов. Делалось все это довольно быстро, но с некоторой ленцой, что свидетельствовало в пользу обычных учений, а уж никак не боевой тревоги. Наконец подготовка "Харриера" была завершена, пилот в ярком комбинезоне занял место в тесной кабине, прозрачный фонарь опустился, отделяя летчика от остального мира, и турбины штурмовика взвыли, набирая обороты.
Раструбы поворотных сопел уставились в палубу, и вырвавшиеся из них струи раскаленных газов подняли штурмовик на несколько футов над палубой. Матросы, готовившие самолет к взлету, благоразумно отошли подальше, и с безопасного расстояния наблюдали за тем, как раскачивавшийся штурмовик поднимался все выше. Наконец он набрал должную высоту, дюзы приняли горизонтальное положение, и самолет резко рванул с места, удаляясь от корабля и одновременно полога поднимаясь вверх.
– Дьявол, что они разлетались, – сплюнув за борт, буркнул Коул, проводив взглядом надсадно ревевший турбинами "Харриер". Штурмовик как раз пролетел над "Сан-Антонио", взяв курс на северо-запад.
– Думаю, к нам пожаловали гости, – решил Мартинес. – Похоже, "Харриер" направили на разведку. Пожалуй, скоро мы увидимся с русскими, ведь до их вод не так уж далеко.
Капитан оказался прав, поскольку в этот момент в недрах "Уоспа", в боевом информационном посту группа офицеров во главе с контр-адмиралом Уинстоном Битти наблюдала за перемещением на экране радара обнаружения надводных целей SPS-67(V) отметки, обозначавшей русский сторожевой корабль. Помещение, расположенное под ангарной палубой, со всех сторон прикрытое другими отсеками и прочными переборками, способными выдержать мощный взрыв, являлось центром, нервным узлом всего соединения. Отсюда командующий, находясь в относительной безопасности, мог управлять и обороной эскадры, если кто-то посмеет атаковать ее, и высадкой своих бойцов на чужую землю, коль скоро из-за океана придет такой приказ.
– Сэр, русский фрегат класса "Кривак-2" идет курсом один-шесть-три на скорости пятнадцать узлов, – докладывал вахтенный офицер, вытянувшись в струнку перед командиром. – Он будет на расстоянии визуального контакта через несколько минут.
На лице лейтенанта, выглядевшего несколько взволнованным, играли отсветы многочисленных мониторов, буквально усеивавших переборки информационного поста. Сюда, в это тесное, забитое многочисленной аппаратурой, помещение, в центре которого располагался прозрачный экран, на который планшетисты непрерывно наносили отметки всех оказавшихся в досягаемости корабельных радаров воздушных, подводных и надводных объектов, могущих в любой момент стать целями. Операторы каждую секунду отслеживали любое перемещение кораблей и самолетов на расстоянии в несколько десятков миль от эскадры, и были готовы применить бортовое вооружение мгновенно в случае малейшей угрозы.
Если мощные паровые турбины, вращавшие винты корабля, были его сердцем, то этот сравнительно небольшой отсек был мозгом не только "Уоспа", но, по большему счету, и всего соединения. Отсюда, точно по нервным волокнам, по линиям связи должны были разнестись команды, приводящие в действие всю скрытую в корпусах десантных кораблей мощь, включая и три тысячи морпехов.
Адмирал Битти знал, какая лихорадка может царить в этом довольно тесном из-за многочисленных приборных консолей полутемном отсеке в критические минуты. Но пока обстановка была спокойна, и кроме русского корабля, явно намеревавшегося установить слежку за десантным соединением, в море поблизости от "Уоспа" находились еще три грузовых судна и турецкий теплоход, направлявшийся в один из украинских портов.
– Иван считает эти воды зоной своей ответственности, и решил узнать, кто пожаловал в гости, – усмехнулся командовавший "Уоспом" кэптен Джиллис. – Русские не очень гостеприимны, если сразу бросают на перехват свои фрегаты.
– Это их право, – пожал плечами Битти, с интересом глядя на радар. – Мы находимся в нейтральных водах, и запретить русским следить за нами не можем, но можем намекнуть, что нам не по нраву такое пристальное внимание. "Харриер" уже в воздухе, и он сейчас совершает облет цели. Пусть Иван понервничает под прицелами наших ракет.
В это время взлетевший с "Уоспа" штурмовик оказался в виду русского сторожевика, неторопливо приближавшегося к десантному соединению Битти. В пяти тысячах метров под днищем короткокрылого самолета, казавшегося обманчиво неуклюжим, лазурь спокойного моря прочеркнул белый пенящийся шрам кильватерного следа.
– Я "Харриер-один", – капитан Джованни Карузо щелкнул переключателем на приборной панели, вызвав "Уосп", на котором десятки моряков, начиная от юных энсинов и вплоть до самого адмирала, жадно вслушивались в каждое доносившееся буквально с небес слово. – В квадрате Зулу-шесть наблюдаю надводную цель, предположительно, класса "фрегат". Курс одни-шесть-три, скорость не менее пятнадцати узлов. Прошу разрешения совершить облет цели на малой высоте для визуальной идентификации.