— Что ты, Люба. — Я даже испугался. — Как это — уехать из такого города?
— Что мне эта красота, когда жить негде, — печально сказала Люба. — Не пройди, не сядь, не тронь. Теперь хозяйка из-за чайника такое мне устроит! Будь что будет. Все равно уеду.
— Да подожди ты, подожди. Тут надо подумать. А что, если ты переедешь к одной нашей девочке? У нее большая комната — и ни отца, ни матери, только бабушка. Тебя пустят — вот посмотришь. Я уговорю.
— Да неудобно. Так вот, вдруг, и потом — чужой человек.
— Да это же Вера. Она из нашего кружка. Она добрая, она пустит.
— С тобой хорошо, — сказала Люба. — Ты мне — как брат. У тебя есть сестры?
— Нет. У меня никого нет из родных.
— Ну, ничего, — сказала Люба. — Зато у тебя много друзей.
— Друзей много, это верно. Скоро соберемся на мой день рождения.
— А мой уже прошел, — сказала Люба. — Мне нравятся дни рождения. Я дней за десять начинаю ждать.
— А я за пять, — сказал я, вспомнив раннее утро у Володьки, муху, которая билась о стекло, радужные лучи солнца на ресницах и предчувствие счастья. — Пятый день у меня будет как раз в эту субботу. Ты придешь?
— А что тебе подарить? — спросила Люба.
— Не знаю. Что хочешь. Главное, сама приходи.
— Мне как-то неудобно.
— Да чего стесняться. Все свои.
— Это тебе они свои.
— А теперь, значит, и тебе, — сказал я. — Ну, хочешь, зайду? Прибегу после работы, и пойдем.
— Ладно, — согласилась Люба. — А можно, я тебе принесу цветы? Мои любимые. Тюльпаны.
— Конечно, можно. Мне еще никто не дарил цветов.
— Пойдем на Невский, — сказала Люба.
— Пойдем, — обрадовался я.
— А потом к Неве, к Петру Первому. Хорошо?
— Хорошо.
— А потом к Поцелуеву мостику. Знаешь такой? — смущенно спросила Люба.
— Слышал, но не знаю, где он.
— Я тебе покажу. Давай будем гулять до самой ночи, до зари. Она теперь бледная, едва светится где-то там, за Петропавловкой. Посмотрим, как разводятся мосты. Такое у нас чудо по ночам. Правда же?
— Еще бы, — сказал я. И ничего мне больше не хотелось, как только идти с Любой навстречу домам, людям, навстречу вечерней заре и белой ночи.
Не захлопни дверь
На больших часах около завода было без пяти восемь. Успеваю тютелька в тютельку. Зайцев спросит: «Ну, как стол, на месте?» — «На месте», — скажу я. «И вообще порядок?» — спросит он. «И вообще порядок», — скажу я. Если бы только Зайцев мог представить, как нам было хорошо с Любой! Какой мы увидели город, как нам не хотелось расставаться!
Из дверей завода выбежал Володька, увидел меня, закричал:
— Лёпа, назад! Мастак велел собраться в училище. Аттестаты будем получать. — И сразу же вспомнил: — Ну, как Тараканиха? Целовался?
— Нет, — сказал я.
— Опять проспал? — Володька даже стукнул меня в бок.
— Что ты, все было нормально, — сказал я таинственно.
— Лёпа, ты не заливай, — рассердился Володька.
— У меня вчера было такое, ты даже не поверишь, — сказал я.
— Да не тяни ты, рассказывай.
— Потерпи, успеешь, — сказал я, стараясь быть как можно сдержаннее. И все думал, с чего бы начать, какими словами говорить о вчерашнем, рассказывать ли другу все, как было, или только самое главное. Но для самого-то главного у меня и не находилось нужных слов, а болтать просто так, перебрасываться всякими словечками я не хотел.
— Давай поговорим после училища, — сказал я.
— Лёпа, ты сегодня какой-то совсем другой, — удивился Володька. — Темнишь, важничаешь. Я еще подумаю, отдавать ли письма.
— А ты принес?
— Принес, — сказал Володька. — Но, чур, баш на баш. Ты мне все про свидание, а я тебе корреспонденцию. Идет?
— Идет, — согласился я.
— А чего ты улыбаешься? — спросил Володька.
— Да так, ничего. Смех без причины…
— Не, Лёпа, ты давай-ка выкладывайся. Что-то мне кажется — ты опять ее не встретил.
Еще бы секунда, и я бы не утерпел, меня бы понесло вспоминать, хвастаться и секретничать. Хорошо, что удержался. Было бы обидно рассказывать о вчерашнем на ходу. Чтобы перевести разговор на другое, я спросил друга:
— А ты был в цехе?
— С бригадиром толковал, — радостно сообщил Володька. — Все в порядке. Обещал переговорить с начальством.
— У меня, наверно, тоже все будет в порядке, — сказал я.
— Вот и отлично, — обрадовался Володька. — Лучшего не придумаешь. Цех — что надо! Вместе в ремесле, вместе будем и здесь. Вместе даже — знаешь, где…
— Где?
— Да нет, это я так.