Ирина сказала: "Он, ребята, опоздал потому, что все дожидался своей барышни, а она не пришла". И Сережа весело кивнул и промолвил: "Да, вот это совершенно правильно", - таким тоном, что она внимательно на него посмотрела, отвернулась и больше не шутила и не разговаривала с ним. Только когда они оказались снова рядом перед началом второго действия, Ирина вдруг повернулась и насмешливо сказала:
- Ай да кавалер! Девушек приглашает, а за ушами сажа.
Сережа потер платком наугад, в то время как Ирина демонстративно внимательно смотрела на не поднятый еще занавес.
- Это, наверное, когда я с дымоходом возился, - тихо сказал Сережа.
Ирина не слушала, не отвечала, и тут снова заиграла музыка и занавес начал открываться, и Сереже стало невыносимо тоскливо от мысли, что еще целый акт она будет сидеть так вот рядом с ним, не разговаривая, чужая, замкнутая, настороженная. Он придумал уже несколько недурных фраз, как постепенно ее заинтересовать, рассказывая не сразу, как он ездил к ней на дачу, но теперь все это позабыл и не очень подходящим, обиженным тоном буркнул:
- Это я у вас дымоходы чистил.
Ирина до такой степени, видимо, приготовилась ничего не слушать из того, что он будет говорить, что минуту еще продолжала сидеть с выражением презрительного невнимания, как вдруг быстро обернулась, некрасиво сморщив лоб, и торопливо спросила:
- Как? как? как?..
- Лиза сказала, что вы хотели билет. Вот я и поехал. Повез вам билет. А там дымоход засорен, немножко я задержался.
Ее взгляд на минуту пытливо, внимательно и неподвижно остановился на его лице, точно выясняя важный вопрос. Потом она отвела глаза и тихо сказала:
- А я, правда, подумала, какая-нибудь девушка.
Парень в полосатых чулках и девушка в шнурованном лифе, которые, держась за руки, улыбались так нежно, ну просто наглядеться друг на друга не могли, допели дуэт о счастье любви и тотчас же отвернулись и стали кланяться в разные стороны публике, не обращая один на другого внимания, точно у них всю любовь разом как рукой сняло.
Публика захлопала и зашумела. Ирина притронулась рукой к подбородку Сережи, заставляя его немножко отвернуть голову, послюнила платок и оттерла у него сажу за ухом.
После этого, переполненные ощущением значительности происшедшего, они просидели до конца действия, не поворачивая головы, не смея посмотреть друг на друга.
Через два дня "Некрасов" стоял у причала речного вокзала, готовясь отойти в свой первый, в этом году, рейс. Пассажиры, успевшие уже, не торопясь, занять свои места в каютах, стояли, облокотившись на перила верхней палубы, или, сойдя обратно на берег, покупали журналы, пили около киосков газированную воду, весело переговаривались с провожающими.
Сережа, пришедший проводить Ирину, стоял с ней рядом в стороне от всех на нижней палубе парохода, и оба молчали, рассеянно следя глазами за девушками-садовницами, которые неторопливо, в ногу ступая по сырым дорожкам, разносили плоские ящики с зеленой рассадой для будущих клумб.
- Однако уже и прощаться пора, - проговорила Ирина и незаметно сделала гримаску насмешливую и вместе чуточку печальную. - До свидания, Сережа... Обернувшись, она увидела, что к ним подходят две ее подруги, официантки Валя и Агния, и бодро добавила: - Не горюй, не грусти, пожелай нам доброго пути!
- Ладно. Не забудьте только передать горячий привет моему другу Васе Сушкину, - в тон ей ответил Сережа.
- Не забуду, - сказала Ирина.
- Обязательно, а то друг мой Бубликов обидится!
Девушки, переглянувшись, улыбнулись, и Ирина с удовольствием отметила, что Сережа им нравится.
- Смотрите, сейчас трап будут убирать, - сказала Валя. - Сходите на берег, а то с нами вместе уплывете.
- А это хорошая мысль. Может быть, бросить мне все дела? Затребую себе по радио отпуск и поплыву с вами пассажиром?
Девушки смеялись, а Сережа нарочно медленно, по два раза с каждой, прощался до тех пор, пока действительно не убрали трап.
Радио заиграло марш, провожающие замахали платками и шляпами, глухо зарокотал двигатель и между набережной и бортом двинувшегося теплохода заплескалась быстро расширяющаяся полоска воды.
У Ирины лицо стало серьезным, а Валя ахнула, и обе они заторопили Сережу и стали было его подталкивать к выходу, но тут же вцепились в него с двух сторон, не пуская.
- Сумасшедший!.. - с восхищением и ужасом всплескивая руками, восклицала Валя. - С ума сошел человек! Ведь и вправду уплыл. Что же вы теперь делать будете?
Ирина кусала губы, готовая рассмеяться или рассердиться, смотря по тому, как все обернется. Теплоход вышел на середину канала и полным ходом удалялся от речного вокзала.
И тут Сережа почувствовал, что надо объяснить наконец, в чем дело. Он мог бы, конечно, рассказать, как его бригада, досрочно закончив ремонт двигателя "Некрасова", была переброшена на помощь бригаде Солуянова и вытянула-таки солуяновцев в срок, и как Прокошин, которого за глаза все звали Миша-"Отдохнем Культурно", остановил Сережу и, вынув свой неизменный толстенный синий карандаш, спросил, когда он намеревается брать отпуск, и как вдруг Сережу осенила замечательная мысль: пойти в первый пассажирский рейс на "Некрасове"... Но он ничего этого, конечно, сразу не сказал, а просто вытащил из кармана билет второго класса и с деланной небрежностью, ело удерживаясь от смеха, спросил:
- Между прочим, никто не знает, как мне пройти в каюту номер двадцать два? - и, нагнувшись, поднял с пола припрятанный в темном углу, за тюками, свой маленький чемоданчик...
Радостное ощущение начавшегося путешествия охватило Сережу с той минуты, как он вышел на палубу и услышал неумолчный плеск воды, ветер зашумел у него в ушах, и две чайки, торопливо махая крыльями, обогнали пароход и, далеко впереди, упали в воду. Разваленная надвое носом парохода волна, расходясь в стороны, побежала следом, накатываясь на оба берега канала, шурша и пенясь, как карликовый прибой.