— Ну пожалуйста, — она наклонилась к нему, тронула за руку.
Как тут отказать?
— Колода плохая, — пояснил он. — В настоящей игре такую не встретишь.
И показал ей отметины, позволившие узнавать любую карту в ее руках. Но кое-какие тайные свои проделки он утаил. Приберег их на завтрашнюю ночь. Что означало: он допускает безумную возможность, что будет другая ночь, подобная нынешней.
Каких еще искушений ему надо?
С другой стороны, играя с Челси в карты, он узнает о ней то, что ему следует знать. Что она сложная. И умная. Гораздо умнее, чем он предполагал. Важная информация.
— Даже если б колода не была в пометках, — сказал он ей, — твое лицо и тело дают массу информации о твоих картах.
— Правда?
— Вот вид «у меня три туза». — Он округлил глаза и откинулся назад так, что его стул едва не опрокинулся. И быстро подмигнул три раза.
— Прекрати! — крикнула она, бросая в него картой, и сразу рассмеялась. — У меня ни разу не выпадало три туза!
— Если бы выпало, то ты выглядела бы именно так.
— Какая подлость!
— Чтобы играть в карты, надо уметь быть подлым. Беспощадным. Бессердечным. Мне это дано от природы. Не уверен, что этому можно научить.
— Никакой ты не подлый.
— Ты думала по-другому, когда я выкинул в окно твой сотовый телефон.
— Способность делать подлости не делает тебя подлым.
— Сомневаюсь, что здесь есть разница. — Вот что ему совсем не нравится. Не нравится, что она смотрит на него так, будто обнаружила в нем особенности, которых никто не замечал очень давно.
— Приветствуем вас на курсах по обучению карточному жульничеству, — сказал он, решив ничего не приберегать для завтрашней ночи. Завтрашней ночью Челси отправится в свою комнату, а он наконец прочтет документы в папке, которые должен бы читать сейчас. После того как почитает ее тете, конечно. Завтрашней ночью, как и в течение всех последующих ночей, между ними не будет никаких отношений, кроме чисто деловых. Но сегодня он сделает себе поблажку.
Итак, рядом с похрапывающим Бенджамином Франклином светская дама Челси Кинг училась играть в карты у человека, усвоившего свои трюки в том мире, который очень далек от нее. В мире, где подлые люди делают подлые вещи, и нет разницы между тем, кто они и что они делают.
Рэнд обучал ее, как жульничать, играя в карты. Что такое крапленая колода, как надо вести подсчет. Она оказалась старательной студенткой, хотя немного путалась с цифрами.
— Не делай такое лицо, — снова велел он.
— Какое?
— Ты улыбаешься.
— Вот и нет!
К сожалению, он уже стал экспертом по ее губам, и пусть их слабое подергивание в общем нельзя было назвать улыбкой, но все к тому шло.
— Сохраняй лицо бесстрастным!
Она показала ему язык.
— И так тоже не делай. Когда ты начинаешь хулиганить, я сразу узнаю, что у тебя хорошие карты.
Она бросила карты, не такие уж и выигрышные, на стол и снова показала язык.
— Видал? Не такой уж ты умный.
Да, ему не следует зарываться. Уже решил, что видит Челси Кинг насквозь? Нет, дорогой, тут придется хорошенько потрудиться.
— Ладно. Давай покажу тебе еще кое-что, но только не делай так на официальных мероприятиях.
Он показал ей верхнюю карту в колоде.
— Пусть я не хочу, чтоб эта карта пришла тебе. — Он сдал карты. Она взяла свои, и ее рот изумленно открылся.
Он вздохнул. Никогда ей не научиться бесстрастному лицу. Никогда! Хоть миллион лет ее учи…
Миллион лет с Челси Кинг. Вечность… Он не желает думать о вечности с этой девушкой.
— Как ты так делаешь? — спросила она. — И что случилось с королем?
Он приподнял рукав и продемонстрировал пропавшего короля. Ее рот сложился в восхищенное «О», потом она поймала его взгляд, и рот сразу закрылся.
— Где такому учат? — спросила она с таким восхищением, словно карта в рукаве превращала его в великого фокусника.
Некоторое время Рэнд молчал. Уже поздно. Он устал.
— Там же, где и иностранным языкам. В местах, где сон сулит такие кошмары, что предпочитаешь всю ночь играть в карты.
Челси затаила дыхание, ожидая, что он расскажет, доверится ей. И он действительно собирался рассказать ей о том, чего никому не рассказывал. О худшей ночи в своей жизни.
Но тут послышались тяжелые шаги, и в кухню вошла Хетта, одетая по-рабочему. Уперла руки в бока, одобрительно глядя на них.
— Мне нравятся люди, встающие с зарей. Челси, не хочешь пойти со мной за яйцами?
Желание исповедаться сразу пропало, осталось чувство громадного облегчения. Он потянулся, бросил на стол свои карты.