Он посмотрел в её раскосые глаза и сразу решил: эта девушка не местная.
– Приве-ет! – повторил он по-английски.
– Привет, – ответила она и улыбнулась белоснежными зубками, – Ты моряк?
В это легко было поверить. На нём были серые брюки камуфляжной расцветки, а такая одежда вполне подходит морякам..
– Нет, я не моряк. Меня зовут Томми. Я тут живу. Недалеко. Канберра.
– Да… – медленно произнесла незнакомка, – Недалеко, – если судить по акценту, английский язык для неё не был родным.
– Как тебя звать? – поинтересовался Томас.
– Хитодэ, – девушка встряхнула головой, расправила рукой длинные волосы и с наслаждением подставила лицо теплому солнцу.
«Это какой-то розыгрыш, – подумал Томас, – Имя японское, значит, она японка?»
– Коннитива, – осторожно сказал он по-японски.
– Коннитива, – с поклоном отозвалась девушка.
Больше Томас ни слова не знал по-японски.
– Да, ситуация, – пробурчал он себе под нос.
– Какая ситуация? – переспросила Хитодэ.
– Ты говоришь по-русски?
– Да, – она вздохнула, – моя мама была русская.
«Чудеса, да и только, – удивился Томас, – На австралийском побережье, через сто лет после Утра Смерти, встретить японку, у которой мать русская? Бред, да и только!»
– Я гражданка Союза, – быстро отозвалась девушка, – Могу показать паспорт.
Томас уловил в её голосе испуг. Чего она боится? В Союзе Юга всё иначе, не так как было раньше, до Утра Смерти. Здесь люди привыкли доверять друг другу. Томас не в первый раз задавался вопросом: почему в своё время кто-то на земле был против социализма? Или он как-то не так понимает эту социальную модель? Или все-таки в Союзе Юга что-то иное, сродни феодальному строю? Томас решил не гадать, ведь он не историк и не политик. Просто живут себе люди, живут, как могут и помогают друг другу.
– Что ты, зачем паспорт? Я верю тебе.
Она почему-то нахмурилась.
– Ты играешь на губной гармошке? – поинтересовался Томас.
– А, это, – японка повертела в руках инструмент из нескольких высушенных стеблей, – Не-а, это флейта пана, слушай, – она выдала несколько трелей.
– Импровизируешь?
– Как? – не поняла она.
– Придумываешь?
– Да, да, придумываю. Твой конь?
– Угу. Твистером звать. Это значит смерч по-английски.
– Симпатичный какой. Почти чёрный. Настоящий ураган, когда скачет, да?
– Хочешь покататься?
– Нет, – покачала головой Хитодэ, – Боязно как-то.
– А ты в каком районе живёшь? Я раньше тебя не видел.
Она смущённо отвернулась. А может быть, ему показалось, и это не смущение. Что тогда?
– Послушай, Хито…, – Томас замялся.
– Сложно, да? Можешь звать меня Астра.
– Астра, я ни коим образом.
– Можешь не говорить, – Она резко поднялась на ноги, – Вижу, ты спокойный и рассудительный. Ну, мне пора. Может, как-нибудь увидимся.
Хитоде прошла по камню и скрылась за скалой. Она оставила Томасу только мокрые следы, да и те на глазах высыхали – с неба светило яркое, тёплое солнце. Томас собрался пойти за ней, посмотреть, куда она там подевалась, как вдруг снова раздались всплески. Из-за камней медленно выплыл небольшой плот, почти полностью погружённый в воду.
Хитодэ правила длинным веслом и медленно удалялась от берега.
– И всё же, где ты живёшь? – не унимался молодой человек.
– С тех пор как умерли родители, тут и живу, – Хитодэ смотрела на себе под ноги – на тихие волны.
– Где? – не понял парень.
Хитодэ кивнула на океан.
«Тысячу раз бред, – снова решил Томас, – Даже если представить, что поблизости есть её собственный необитаемый остров, всё равно – бред».
– Объясни, пожалуйста, – Томас был вынужден повысить голос, так как плот уже отплыл от берега, – Там же Флора!
Несколько лет назад её называли Липкой Заразой, но кто-то придумал – Флора и к новому имени быстро привыкли. Благодаря усилиям учёных Союза в полукилометре от побережья и в самой Австралии Флоры почти не было.
– Я её не боюсь, – рассмеялась в ответ Хитодэ и уплыла на своём плоту за поворот береговых скал.
Как Томас и обещал, он вернулся домой засветло. Отвёл Твистера в конюшню, почистил ему копыта, расчесал гриву. Через полчаса он дал коню сена – нельзя же кормить лошадей сразу после прогулки. Он закрывал дверь денника, когда услышал сзади шаги.
– Привет, Том!
Это была Оксана. Женщина, которая жила со своим мужем в соседнем крыле дома. Томаса не привык судить по старым меркам, принятым до Утра Смерти, но даже его немного смущали отношения между семьями. Старой жизни Томас почти не помнил. А в этой были другие законы, другая мораль.
– Здравствуй, – кивнул парень Оксане, – Как самочувствие?
Она опустила руку на живот и улыбнулась.
– Дерётся малыш.
– Здорово, – заметил Томас, – Боевой будет. Такой же боевой, как ты сама.
– Тогда уж боевая, – рассмеялась Оксана.
– Ага.
– Как погулял?
– Ты знаешь, отлично, – Томасу не терпелось поделиться с кем-нибудь о том, кого он встретил на побережье, но говорить о Хитодэ с Оксаной он почему-то не решился, – Погода просто замечательная, море – сказка. Мы с Твистером искупались у Белых дюн.
До того, как Оксана стала носить ребёнка, они частенько выезжали на побережье вместе. Оксана без долгих раздумий участвовала в самых рискованных предприятиях, будь то бешеные скачки на побережье или далёкие поездки вглубь континента. Мама и Руслан не одобряли этих приключений. Они были намного рассудительней Оксаны, а та вела себя, как беспечный подросток. Должно быть, поэтому Томасу было с ней особенно легко. Он пережил Утро Смерти, и война навсегда перечеркнула его детство. И он всем сердцем тосковал по приключениям, не омраченным тенью войны.
– Завидую тебе капельку, – вздохнула Оксана, – Мне ещё не скоро такие прогулки светят.
– Да брось ты, – отмахнулся Томас. Оксана была почти на десять лет старше Томаса, но они всегда говорили на «ты». Ведь если подумать, формально Томас старше неё почти на сто лет.
– Брось, не брось, в ближайшие месяцы мне верховая езда не светит.
В хозяйстве дома, поделенного на две семьи, держали пару ездовых животных: Твистера Томаса и пегую кобылка со смешным именем Ярмарка. Почему Иван, муж Оксаны так назвал её, для Томаса было загадкой. Таким же странностью было и то, что сам Иван не очень-то любил верховые прогулки. А вот присматривал и ухаживал за Ярмаркой усерднее и лучше, чем Томас за Твистером. Иван вообще был для Томаса человеком – загадкой, да и не только для Томаса.
Когда-то он показал себя верным адъютантом Константина Корнеева, он выступал как самый ярым противник того, чтобы «комендант» снял с себя полномочия. Бывшие жители посёлка Надежда продолжали видеть в нём своего лидера. Томас и Минди даже боялись, что он может заподозрить неладное, когда Руслан объявил о своём решении сменить имя в память о дедушке. И всё-таки обошлось. После того, как история с эвакуацией посёлка отступила в прошлое, забылась, пути бывших соратников коменданта разошлись в разные стороны. У Семёна, у Анастасии и у всех остальных началась новая жизнь, появились семьи. Лишь Иван захотел остаться рядом с комендантом. Руслан был не против. Так и зажили в одном доме, потом подружились семьями. Иван вскоре после прибытия женился на девушке Оксане. Томас ни как не мог понять, что эти люди нашли друг в друге. Высокая и шумная Оксана, девушка с копной пышных каштановых волос и зелёными глазами смотрелась странно рядом с невысоким и каким-то даже невзрачным Иваном. И характерами они были совсем не похожи, а всё равно ладили. Руслан смотрел на них и говорил: любовь – дело тонкое.
– Потом тебе мама поможет, – Томас видел по Оксаниным глазам, как ей грустно и постарался хоть как-то утешить, – Как только придёшь в себя после родов, обещаю, возьму тебя на конную прогулку.