Выбрать главу

Томас оседлал Твистера и пустился в обратный путь.

В окнах его дома свет давно был потушен. Все спали, и Томас решил, что проберется незамеченным к себе в комнату. Это ему почти удалось. Слабо скрипнула дверь. И он столкнулся лицом к лицу с Русланом.

– С тобой всё в порядке?

– Вроде того, – сказал Томас, и спрятал от Руслана растерянный взгляд.

– Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить.

– Давай утром, а?

– Нет, давай сейчас. Это касается твоей Астры Марины.

– Астры Мариины?

– Да, её полное имя Астра Марина. По матери.

– Имя на европейский манер, я слышал когда-то после имен ставили имя матери. Ты что-то узнал о ней?

– Пойдём в твою комнату.

Они сели за столом, зажгли свечу, и Руслан рассказывать про то, что узнал.

За каждой фразой таилась боль и растерянность, которую он чувствовал, потому что тоже самое ощущал и Томас. Он не хотел говорить всего этого молодому человеку, но он должен был это сделать. Астра действительно была мутантом. Или, точнее, модификантом. Человеком, чей организм претерпел изменения. Об этом были свидетельства врачей. В школе ей приходилось не сладко. Её били, обижали и завидовали. Она отстранялась от мира, замыкалась в себе, а потом, когда ей было десять лет, убила отца. Как это произошло, не известно. Были только однозначные симптомы.

– Флора? – в ужасе предположил Томас.

– Да! Откуда ты знаешь?

Парень застонал и обхватил голову руками.

– Ты что, Томми? Ты спал с ней?

Парень согласно покачал головой.

– Проклятье, Томас! Это смертельно опасно. Как ты себя чувствуешь?

Томас прислушался к своим ощущениям. Его била дрожь. Собственные руки казались холоднее льда.

– Странно. Я очень странно себя чувствую. Руслан, – прошептал Томас.

– Что?

– Я боюсь. А ещё я люблю её. Понимаешь?

Руслан вздохнул и сжал кулаки.

– Ты брось эту глупость! Ты не можешь поступить так с нами, понимаешь? Мы, – он подумал и поправился, – Я не могу тебе позволить привести её сюда.

– Почему?

– Она опасна.

– Она сама не хочет.

– Да неужели? Она боится. Я ещё не сказал, что произошло с её матерью.

– Неужели?

– Да, Томми, те же симптомы.

Томас едва не задохнулся от ужаса и гнева, выкрикнул:

– Я тебе не верю, слышишь!

– Томми, это правда.

– Оставь меня.

– Томас, ты завтра же пойдёшь к Лестеру и он сделает анализы.

– Никуда я не пойду, оставь меня, ты мне никто.

– Томас!

– Прости, Руслан, я не прав, – «Господи, да что я делаю? – опомнился Томас, – Как я могу так говорить?».

– Ты сделаешь это ради своей матери, – сказал Руслан, и поднялся из-за стола.

– Да.

Он ушёл и не сказал больше ни слова, оставил Томаса наедине с мыслями, отчаяньем и бессилием. Молодой человек так и не успел предупредить его, чтобы прекратил расследование. Теперь не важно, чего он хотел, чего нет. Он сразу чувствовал – тут дело не чисто. И теперь он не знал, как ему быть.

Он почти не запомнил день, проведенный в университете. Все сочли его нездоровым, и с лишними вопросами не приставали. Сам Томас ощущал себя неоднозначно. Он будто во сне вернулся домой и постучался в дверь к Руслану. Да, похоже эта ночка и ему далась не легко. Он старался не смотреть в глаза молодому человеку и просто сказал:

– Пошли.

Медиум ждал в Храме. На столике лежали какие-то шприцы и медикаменты в глиняных сосудах.

Лестер в молчании закатал Томасу рукав и сделал укол. Потом стоял спиной к ним и смешивал реактивы. Что-то нашёптывал себе под нос. Руслан не проронил ни слова.

– Ну всё, – сказал служитель Храма, – Готово.

Томас не знал, что Лестер прочёл у него в глазах. Медиум переглянулся с Русланом.

– Что? – испугался Томас.

– Всё в порядке, – отозвался Руслан, а Медиум кивнул, – Томми, прости меня за вчерашнее. Я не должен был так поступать. Он, – Руслан показал взглядом на Лестера, – Он вразумил меня.

– Погодите, я ничего не понимаю.

Медиум подошёл к Томасу и обнял рукой за плечо.

– Сынок, поступай, как знаешь, это твоё право.

– В каком смысле? – не понял Томас.

– Мы – люди, мы так долго гнались за призраком этики, которая была нашим общим законом. Всегда. До Утра Смерти, да и по сей день. Но мир изменился. Раньше такие вещи, как например, донорство Руслана, были сопряжены с условностями общества, с запретами и ханжеским неприятием. Но это было давно. Теперь, смотри, Руслан с твоей мамой живут под одной крышей с Иваном и Оксаной. Раньше такое было бы вряд ли возможно. То же самое с твоей Хитодэ.

– Не понимаю.

– Томас, мы точно не знаем, что произошло в семье этой девушки. И вряд ли узнаем, если она сама не согласится рассказать. Но одно я знаю достоверно, после смерти отца они с мамой были очень близки. Она не винила дочь. Есть свидетели. И прошло несколько лет перед тем, как мама Астры покинула нас.

– Астра её не убивала?

– Нет. Это всё, что известно. Мне также известно, что потом девушка сама ушла в добровольное изгнание, не выдержала позора, который следовал за ней по пятам.

В разговор вмешался Руслан.

– Если ты хочешь, я не стану противиться. Можешь привести её в наш дом. Вот тебе моё чёстное слово.

Томас почувствовал, что на глаза наворачиваются слёзы. Слишком много всего за один раз. Слишком тяжело.

– Но почему, Руслан? Ты же вчера думал иначе.

– Нет, пусть лучше Лестер скажет. Я так не смогу.

Темнокожий медиму присел на невысокий диван рядом со столиком и на несколько минут замолчал. Он сидел, смотрел перед собой, перебирал в уме слова и говорил самые нужные.

– Каждый из нас в этой жизни должен научиться верить другим людям. Важно хотеть, чтобы люди стали лучше. Если человек оступился, наш долг, нет, не долг даже, а глубокая внутренняя потребность, поверить в человека, не ставить точку в его судьбе. И тогда мы можем творить чудеса. Мы пока ещё не до конца научились. Но я знаю. Это придёт. И если ты любишь Астру, ты сможешь ей всё это дать. И твой поступок послужит величайшим примером. Лучшим из уроков, которым можно научить других людей. Возвращайся к ней и попробуй сделать так, чтобы её душа излечилась.

В нерешительности Томас переводил взгляд с Руслана на Лестера, пытался справиться с чувствами. Наконец он сумел заговорить. Слова давались ему нелегко.

– Да, я так и сделаю. Но я не знаю, сумею ли уговорить её. И может, уйду с ней, не вернусь обратно.

– Я знал, что ты это скажешь, – хмуро кивнул Руслан, – Но я повторяю – это твоё право.

– Слушай сердце своё, сынок. Оно не обманет, – прошептал ему Лестер.

Молодой человек покинул Храм и пошёл домой. За спиной остались вопросы и сомнения.

– Мама, ты понимаешь, что я не могу иначе, – закончил Томас свой рассказ.

– Да, Томми, понимаю. Даже если ты не вернёшься, даже если ты решишь остаться с этой девушкой, я пойму.

– Мама, прости.

– Не говори больше ничего. Мне тяжелее, чем тебе, поверь. Но я знаю, что бесполезно удерживать тебя на пути, в который зовёт любовь.

– Спасибо тебе, – сказал Томас. Он обнял маму и постарался сохранить остатки самообладания.

– Не за что, мой перелётный ангел. Лети к своей Астре.

Томас подарил маме поцелуй, в который вложил всю свою любовь, всю благодарность. Затем оседлал Твистера и покинул Канберру.

По дороге Томас был вынужден завернуть в рыбацкий посёлок и там попросить лодку. Несколько хилых домов жались к чахлой эвкалиптовой роще. Томас поговорил со старостой посёлка и узнал, где достать то, что мне нужно. Молодая чета индусов удивилась, что гость оставляет в залог коня, и направляется на остров, где живёт Странная девушка. Они не раз встречались с ней и считали её не от мира сего. Ещё бы, подумал Томас. И сколько впереди будет странностей, он не знал.

Может случиться так, что он никогда не вернет им лодку. Разлука с Твистером отозвалась в душе Томаса тягучей тоской – он расставался с другом. Но конь отнёсся ко всему спокойно, позволил проводить себя в новую конюшню. Он будто понимал, что у Томаса нет выбора, а может быть, понимал что-то ещё.