Пришельцы уходили от транспорта и оставляли за собой чёрные полосы выжженной земли. По краям пятен густого пепла языки пламени лениво лизали Флору. Пламя было почти бездымным, вялым.
Ульрик тихо свистнул.
– Что там? – спросил Ральф.
– Нетварь, похоже.
«Нетварь», – скривился Станислав.
Ударение на букву «е». Существо, поглощённое Флорой. Симбионт. Или их надо называть как-то иначе?
Он подошёл и тоже увидел нетварь. Это был пёс, а может, маленький волк. Шерсть свалялась то тут, то там и лоснилась зеленью Флоры. Липкая зараза прилипла к зверю, но не убила. Не отпустила, но оставила вживых. Станислав до последнего не верил, что когда-нибудь увидит такое. Так вот откуда берутся страшные сказки.
– Оставь несчастное животное, – Эсса дёрнула его за рукав.
Станислав посмотрел ей в глаза. Индианка глядел на него не то с мольбой, не то со страхом. И показалось, что в её карих глазах он видит своё отражение. На лице решимость, злоба, что-то ещё.
Люди отряда замерли, они ждали Станислава. И Нетварь посмотрел на пришельцев, но без интереса. Он там над чем-то копошился метрах в тридцати, занимался своими делами в куче ветхого мусора.
От напряжённого молчания всем было не по себе. Станислав огляделся.
Вот – Ральф, он номинальный командир отряда. Спокойный, рассудительный и надёжный. Ему не всегда хватает решительности. Вот и сейчас он смотрит на Станислава своим спокойным, расслабленным взглядом и просто ждёт, что будет. А вот – Ульрик. Немец, кажется, припомнил Станислав. Он тоже немного нервничает. Не понятно, что там у него на лице, оно скрыто под респираторной маской. Он, как всегда, готов к неожиданностям. Если решит, что парень потерял над собой контроль и становится опасен, то нападёт. В лучшем случае сделает так, чтобы Станислав потерял сознание. Вообще-то его можно понять. С таким, как он – спокойно. А вот с таким как Станислав наоборот, очень сложно.
Татьяна – русская. Резкая, непреклонная и вспыльчивая. У неё низкий голос, короткая стрижка, вечно прищуренные глаза. Иногда она больше похожа на мужчину. Не доверяет Станиславу, это видно по глазам. Только индианка Эсса в него и верит.
Это друзья, соратники, подумал Станислав. Все четверо. Они не знают, как он поступит, они боятся.
– Да не волнуйтесь, я просто посмотрю, – сказал парень.
Но незаметно переключил оружие с одиночных на очередь.
Или ему показалось, что незаметно. Четыре человека в металлизированной одежде держали оружие также как он. Они ждали.
– Славик, ты не дури только, – заметил Ульрик.
– Не буду, не буду, – Станислав демонстративно повернулся к ним спиной и медленно пошёл в строну Нетвари.
Животное как-то странно дёргалось. Оно больное? Естественно, больное. Его же пожирает Флора.
Пёс насторожился. Отпрянул от чего-то, что лежало не земле. Сверкнул на Станислава злобными глазами и обнажил клыки. Человек остановился. Нетварь понял, что ближе человек не подойдёт и вернулся на своё место. То, что дальше увидел Станислав, едва не помутило ему рассудок. Пёс присел над чем-то и начал совершать ритмичные движения. Он спаривался. С кем, с чем? Парень снова шагнул ближе.
Пёс зарычал, тёмная шерсть встала дыбом. Станислав пригляделся и увидел: на земле лежала сука. Красивая, пегая и гладкошёрстая.
Мёртвая.
И тут нельзя было ошибиться. Флора не тронула её, но у тёмных провалов глаз уже вились мухи.
Станислава словно ударило током. Это было противоестественно, непостижимо.
Он вскинул автомат и дал короткую очередь.
Потом смотрел в остеклянелые глаза мёртвой Нетвари, и читал там лишь глубокую звериную злобу. И ничего больше.
Они ничего ему не сказали. Обошли стороной, поглядели на два трупа и сделали вид, что не заметили, как Станислав вытирает рукавом рот. Он кое-как забросал мусором рвоту, поднялся на ноги и поплёлся следом за группой.
Им всё-таки не повезло. На территории, где стояли машины для формовки силисфальта, счётчик показал повышенный фон.
– Дальше надо решать, – хмуро сказал Ральф, – Мне стыдно говорить об этом, ребята, но… Анжела хочет второго ребёнка. Если вы скажите, что я должен пойти, я пойду. Я не смею приказывать вам.
Эсса вздохнула, Ульрик вспотел от ходьбы, снял респиратор и с отвращением смотрел на заражённый ландшафт. Татьяна молчала и глядела куда-то в сторону. Если спросят её мнения, она его скажет, а так – будет молчать.
– Я пойду, – Станиславу казалось, что сердце выскочит из груди, его стук был самым громким звуком, который парень слышал в этот миг.
– Слава, погоди, – Ральф махнул рукой, – Подумай хорошенько, ведь Надежда.
– Не смей мне говорить про Надежду, – тихо проговорил Станислав.
– Прости. Я думаю, что даже твой отец, – он не успел договорить.
– Он мне не отец, – выкрикнул Станислав, – Моим отцом был Руслан.
Так он пошёл в глубину Мёртвой территории, а за спиной остались взгляды товарищей. «Простите меня, друзья, – прошептал себе под нос Станислав, – Я бываю резок и вспыльчив. Слишком часто в последнее время, слишком не к месту».
Но сейчас у Станислава в кармане лежала сыворотка от лучевой болезни, а впереди – километры по заражённым руинам. Где-то здесь почти сорок лет назад произошёл взрыв реактора, и погиб целый народ. Но они оставили после себя много хорошего. Станислав не мог про это забыть. Точно также он не мог забыть, что в Наде, которую любил больше всего на свете, есть капелька крови этого народа. Досталась от матери, Астры Марины.
На вид машины были похожи на экскаваторы. Разве только вместо ковшей торчали какие-то прямоугольные плиты, опутанные проводами. Наверное, они работают на термоядерных батареях, решил Станислав. А там – кто из знает, это уже не его забота. Ему надо доставить хотя бы одну, подвезти к зацепам конвертоплана. Потом, скорее всего, придётся остаться на острове, пока её перевезут в Союз Юга. Самим им не удастся дезактивировать эту махину. А может, он полетит вместе с ней, теперь уже всё равно – он облучён.
Станислав забрался в кабину и достал из сумки свёрток. На металлической пластине были выгравированы элементы приборной доски: всё со слов Руслана. Станислав прекрасно знал, что он и Константин Корнеев это не один и тот же человек. Другие тоже догадывались, думал Станислав, но Руслан не давал им повода в чём-то себя упрекнуть. Бедный отец. Он работал на этих машинах, строил японцам дома. Теперь сын Руслана сверял иероглифы с надписями на пластинке.
Машина завелась не с первого раза. Пришлось перемкнуть контакты в двигателе, зачищать окиси на клеммах и поменять аккумулятор. Хорошо, что подошёл, а то пришлось бы возвращаться и пытаться сделать новый. Станислав заработал рычагами и ощутил, как железная махина послушно крутит колёса, двигает гусеницы, поднимает и опускает формовочный блок.
Резкий звон камня о металл заставил парня вздрогнуть. Он насторожился. Что это за камень звякнул о кабину? Откуда упал?
Как можно более бесшумно он поднял автомат и осторожно выглянул из кабины. Новый камешек просвистел совсем рядом. Хорошо ещё в лоб не попал, была бы шишка.
Он оглянулся туда, откуда пришёл и вскрикнул от неожиданности. Метрах в десяти стоял мальчик и вертел в руках рогатку. Обычный мальчик, в рубашке, шортах и босиком.