Д. С. Лихачев пишет, что при упоминании города имеется в виду не Владимир-Волынский (основанный Владимиром Святым), а Владимир-на-Клязьме, основанный тезкой "равноапостольного" князя - Владимиром Мономахом. Вставку этого имени он объясняет идеологическими претензиями "правительственных кругов Москвы XV-XVI вв., стремившихся подчеркнуть значение города Владимира и его патрональной святыни - Успенского собора" [357, с. 381; ср.: 157, с. 31; 161, с. 153-154].
Как бы там ни было, текстовая несуразность в статье 1044 г. кажется очевидной и свидетельствует о неудачном редакторском вмешательстве. Эта статья, как убедительно доказано А. А. Шахматовым, не принадлежит к так называемому Древнейшему своду, составленному во времена Ярослава Мудрого и доведенного до 1037 г. В том виде, в котором этот отрывок читается в сохранившихся текстах, он появился под пером Никона Печерского или автора "Начального свода" 1093 г. [755, с. 415-416; 358, с. 56-58] .
Полагаем, что сначала в статье рассказывалось не о крещении костей Ярополка и Олега, а лишь об их перезахоронении, о перенесении праха в Десятинную церковь - подобно тому как при Владимире туда же был перенесен прах Ольги. Это был акт, аналогичный неоднократному перезахоронению останков Бориса и Глеба. Разумеется, подобная процедура могла быть осуществлена только с останками крещеных особ. Для читателей XI в., хорошо информированных о религиозной принадлежности двух умерших князей, специальная мотивация акта была излишней. Более поздние редакторы, не находя в хрониках ясных сообщений о крещении старших братьев Владимира и считая их язычниками, естественно, должны были задуматься над исторической достоверностью сообщения.
Таким образом, слова "и крестиша кости ею" считаем такой же вставкой, как и упоминание о городе Владимире. Изначальный текст читался так: "Выгребоша два князя, Ярополка и Олега, сына Святославля, и положиша я въ церкви святыя Богородица". Справедливость данной реконструкции подтверждается грамматически. Выражение "положиша я" подает объект в двойственном числе. Следовательно, он согласуется с предыдущими словами "два князя... сына Святославля", а не со словами вставки "кости ею", как это получается в тексте "Повести временных лет". Если бы упоминание о костях существовало в изначальном тексте, то дальше, вероятно, читалось бы: "и положиша ихъ" (курсив мой. - М. Б.) . {125}
Отметим: перезахоронялись "кости", следовательно, оба княжича были погребены по обряду не сожжения, а трупоположения, что также свидетельствует в пользу высказанной гипотезы.
Отношения с Западом. Исходя из данных, имеющихся в распоряжении науки, можно заключить, что Ярополк был человеком слабохарактерным, нерешительным в действиях, легко поддававшимся влиянию других лиц. Так, в древлянском конфликте, в результате которого погиб Олег Святославич, Ярополк оказался игрушкой в руках Свинельда, пережившего четырех правителей и хорошо ориентировавшегося в политической обстановке того времени, последовательно укреплявшего свое положение. Во время конфликта с Владимиром роковым советником Ярополка стал предатель воевода Блуд, по вине которого погиб молодой князь.
В какой-то мере эта особенность характера обусловливалась воспитанием в духе христианских добродетелей, противостоящих традиционному "рыцарству" языческой морали. Сложная диалектика христианской этики, вобравшая в себя наиболее изысканные концепции позднеантичной философии, оказалась недоступной новообращенным неофитам, привыкшим к примитивному кругу идей, сведенному, по сути, к культу грубой силы. Конечно, в практических повседневных коллизиях и конфликтах те, кто имел обычай клясться оружием, получали преимущество перед сторонниками новых взглядов, вооруженными главным образом абстрактными мудрствованиями и чисто логическими конструкциями.
Поэтому не удивительно, что женское окружение Ярополка (его бабушка, мать, а позже жена) также оказывало большое влияние на сознание князя и его позицию в каждом конкретном случае.
Это необходимо учитывать в связи с сообщениями о связях Ярополка с Германской империей и папским престолом, что дало основание некоторым исследователям считать князя едва ли не первым выразителем "прозападной политики" [466, с. 121; 516, с. 38-39]. К сожалению, имеющиеся сведения носят чрезвычайно неясный и недостоверный характер.
В одной из немецких хроник (Annales Althensis) под 973 г. рассказывается об отправке русским князем послов в Кведлинбург - резиденцию императора Оттона I [An. Alt., р. 798]. Никаких сведений о цели этой миссии и об обсуждавшихся там вопросах не приводится. Поэтому нельзя судить, стояла ли тогда на повестке дня проблема церковно-религиозных отношений, хотя для средневековья она была первоочередной и без нее, вероятно, не обходились никакие перетрактации.
Заслуживает внимания другое: хронология миссии. Посольство отправлено сразу же после смерти Святослава, как только Ярополк почувствовал себя настоящим правителем Руси. Воз-{126}можно, это была его первая самостоятельная дипломатическая акция и ориентировалась она на Запад. Ничего в этом удивительного нет: взаимоотношения Руси с Византией из-за неудачной политики Святослава были вконец испорчены; по крайней мере в ближайшее время они определялись позорным договором 971 г., по которому Русь фактически утратила все свои позиции в Причерноморье. С востока на Русь обрушилось печенежское нашествие, прокатившееся до Венгерского королевства. Оставалось одно: искать союза на Западе.
Достигло ли посольство 973 г. каких-либо ощутимых результатов неизвестно. Через несколько лет на Русь прибыла миссия из Ватикана. Запись о ней сохранилась в Никоновской летописи под 979 г.: "Того же лhта прiидоша послы къ Ярополку изъ Рима от папы" [440, с. 39]. Опять информация крайне лаконична. Ничего не сказано ни о цели посольства, ни о его результатах. Дата также не очень достоверна: некоторые исследователи относят это событие к 977 г. (версия, официально признанная Ватиканом) .