— Да полно же вам, майстер фон Юнгинген, — с укором возразил Рудольф. — Да, я могу вас понять: и для меня самого все эти так называемые доказательства вначале не были столь уж очевидны, не были столь убедительны. Но посмотрите, как все повернулось: карта земли, куда, возможно, отправились потомки викингов ( язычникипо своей наследственной сути, как бы вас это ни коробило), была вами обнаружена у язычникапри попытке передать ее ни много ни мало — языческомуподполью в Империи, в Германии. Они не остереглись даже выкрасть ее, и причем, согласитесь, весьма споро и ловко. И снова попытались это сделать — передать ее главарю заговорщиков. Язычнику. Уж они-то, по крайней мере, точно придают и этим легендам, и карте значение немалое, относясь к сему делу со всей серьезностью.
— И что же, по вашему мнению, задумал пресловутый Каспар? Отправиться в плавание в поисках Винланда? Для чего? Соблазнить живущих там потомков языческих мореплавателей богатствами Германии?
— А вы хотя бы на минуту сбавьте насмешку, майстер фон Юнгинген, — предложил Рудольф серьезно. — Подумайте. По большому счету, ничего невообразимого в подобной мысли нет; есть что-то маловероятное, но не невозможное. Как вы сами сказали — «а вдруг». А вдруг правнуки Лейва Счастливого переселились на те самые берега, богатые лесами? Вдруг сумели обосноваться там? Расплодиться — перемешавшись с местными или нет, не суть важно… Вдруг мысль о путешествии к дальним землям воспримется ими с готовностью? И, уж прошу прощения, наверняка прибывший в Винланд обнаружит там вовсе не ощетинившееся против окружающего мира сообщество верных христиан; полторы сотни лет прошло, и если гренландцы там — они давно забыли и Крест, и Христа, и молятся какому-нибудь местному кусту. Или, что более вероятно, припомнили своих старых богов — уж те въелись в их кровь, в плоть, во всю сущность. А их старые боги любят помахать топором на досуге.
— И чего, по-вашему, надо ожидать? Явления флота викингов под предводительством вашего неуловимого бунтаря?
— Не знаю, как вы, майстер фон Юнгинген, а лично я проверять это не намерен. Да, согласен, все это весьма расплывчато, вся эта суета — стрельба навскидку…
— Я бы сказал — с завязанными глазами.
— Ну, что ж, и такие есть мастера.
— К примеру, в Конгрегации, — подсказал Великий Магистр, и Рудольф тяжело вздохнул, неопределенно качнув головой. Фон Юнгинген повторил его вздох, отмахнувшись с видом почти обреченным: — Давайте, Ваше Величество. Говорите, что там высчитали ваши мастера-инквизиторы. Они в самом деле опасаются языческих захватчиков?
— А вы не опасаетесь однажды поутру увидеть пару сотен ладей с войском?
— Ну, уж это вы хватили, Ваше Императорское Величество.
— Хорошо, — с готовностью поправился он, — пусть не пара сотен, пусть одна. Пусть пятьдесят. Однако уже здесь, в самой Германии, есть немало последователей древних верований, есть еретичествующие; и те, и другие не преминут воспользоваться ситуацией и свергнуть ненавистного им правителя, действующего рука об руку с ненавистной им Конгрегацией. Есть и попросту oppositio, чьи цели лежат в сфере исключительно политической, и они также вполне могут вступить в союз с любым, способным если не пошатнуть сложившийся порядок, то хотя бы потревожить его. Есть еще герцог Австрийский, который легко перейдет от требований независимости к поползновениям на престол. Нужен он лично вам в таком качестве?.. Есть многие и многие, кто только и ждет нашего малейшего срыва.
— «Нашего».
— Нашего, — подтвердил Рудольф. — Никуда не денешься. Скажу вам откровенно: без Конгрегации о многом, что достигнуто теперь, я мог бы только мечтать. Причем отнюдь не сидя на императорском троне. До сей поры ни один их совет не оказался пустым. Ни одна их идея не оказалась тщетной. И когда конгрегатская верхушка настаивает на поиске и освоении неизвестных земель, я предпочитаю послушать и этой их рекомендации.
— А на какие средства ваши германские язычники намерены снарядить такой поход? — усомнился фон Юнгинген. — И откуда? Это не провести в тайне и на средства, вырученные при продаже капусты.
— В конце концов, — полусогласно кивнул Рудольф, — пусть даже потуги германских заговорщиков слишком самонадеянны, подумайте: если эта земля (пускай будет Винланд, как угодно) и вправду существует, неужто надо просто сидеть и ждать, пока иные державы наложат на нее руку? Быть может (отвечая на ваш вопрос), и в сообществе с пресловутыми германскими язычниками. Неужто нам не следует попытаться сделать это первыми? Пусть вы и сидите в восточной Европе безвылазно, однако, полагаю, все же остались немцем, не так ли? Неужели ваш дух не восстает против подобной мысли? Я уж не говорю о том, что там наверняка отыщется немало язычников, которых можно будет вдоволь просвещать или убивать.
— Ваш последний аргумент, Ваше Величество… — начал Магистр оскорбленно, и он отмахнулся:
— Да перестаньте. Когда вы заключите мир с поляками, когда прижмете Литву — что будет делать ваша разросшаяся армия? Неужели выращивать пресловутую капусту? Орден, о чьем благе вы так печетесь, зачахнет без возможности делать то, ради чего был создан.
— Итак, я вижу, мы перешли прямо к делу, — заметил фон Юнгинген, не ответив. — И, как я понимаю, вы предлагаете мне… Что вы мне предлагаете? Отправиться на север в компании инквизиторов в поисках Винланда?
— Если кратко и без обиняков — в целом да.
— В таком случае, Ваше Величество, попрошу подробностей, то есть, ответов на некоторые вопросы. Почему именно Орден?
— Отвечу кратко и откровенно, — вздохнул Рудольф, перечислив на одном дыхании: — Обученные воины, умение действовать автономно, опыт переговоров и ведения военных действий в незнакомых местностях, принадлежность так или иначе к проимперским идеям, здравое представление о происходящем — как в Германии, так и в мире вообще. И, наконец, флот.
— Однако, — с усмешкой констатировал фон Юнгинген. — Иными словами, от Ордена требуется: корабли, бойцы, осуществление разведки, создание первых укреплений… А что же даете вы?
— Карту.
— Карту, украденную у Ордена!
— Не мною, — невинно отозвался Рудольф. — И, коли уж на то пошло, если бы не Конгрегация, прямиком из ваших запасников карта эта направилась бы в руки наших врагов. Не сочтите за попрек.
— Именно попреком это и является, — хмуро возразил тот. — Однако я повторю вопрос: чем, кроме карты, вы можете заинтересовать меня? Почему вы полагаете, что я соглашусь идти на немалые жертвы, чтобы воплотить в жизнь ваши чаяния? Чем надеетесь меня заставить?
— Господь с вами, майстер фон Юнгинген, я не хочу никого заставлять. Да, у меня самого недостанет ни людей, ни судов, ни опыта для такой экспедиции… Что ж, с моей стороны будет просто преступно хранить этот документ в тайне, препятствуя прочим христианским правителям принести, возможно, свет Христовой веры иноземным язычникам, погибающим во тьме своего невежества. Если я не услышу от вас согласия, я предам огласке как сам факт наличия этой карты, так и, собственно, ее саму. Просто разошлю моим собратьям-королям по копии. Даже если среди них будут враги трона, будут и союзники или просто терпимые; и пускай Винланд достанется тому, кто сумеет им овладеть. А следом потянутся прочие, в том числе и Империя, посему хоть что-то, но достанется и нам. Правда, тогда уже не будут иметь смысла размышления над тем, что сумеет урвать себе Орден. Увы, европейские короли — люди, не склонные делиться своим добром. А главное — папский престол не отличается подобными благими стремлениями, что гораздо хуже. И хуже не мне одному.
— Это шантаж, Ваше Величество? — уточнил фон Юнгинген заинтересованно, и он передернул плечами:
— Просто некий вариант будущего. Если такое грядущее вам не по душе, давайте вместе попытаемся изменить его.
— То есть, взвалим на Орден все тяготы и опасности этого путешествия.
— Пригласим Орден к сотрудничеству, — поправил Рудольф, и Великий Магистр пренебрежительно фыркнул:
— Чушь. От вас — наша же карта, от нас — всё. В чем выгода?