– Да, – неостроумно ответила Грета. – У нас в Сицилии все такие.
– Маргарита, что за дела? – вступила Екатерина Сергеевна. – Анна Ивановна на хвосте принесла, что ты Наппельбауму звонила.
– Не я звонила, а он. И не мне, а Татьяне Ивановне.
– Покойнице?
– Так он не знал, что она умерла.
– Они что, знакомы были?
– Шапочно. У него родня в Утятине. Наверное, что-то хотел передать.
– А что передать?
– Так мне-то он ничего не поведал.
– Анна Ивановна сказала, что ты ему свои телефоны дала.
– Ну, дала. Я ведь на днях в Утятин памятник повезу. Вот и прихвачу посылочку для Ираиды Семеновны. Все, пошла я обедать.
Ох, бабье царство, до чего же любопытные. И этих не пошлешь, как Анну Ивановну.
Часа в три раздался звонок. Номер не определился.
– Маргарита, это Наппельбаум.
– Да, Борис Аркадьевич, – ответила Грета и тут же пожалела: все дамы бухгалтерии сделали стойку.
– Мне надо встретиться с вами. Я в последнее время прибаливаю. Не будет ли нескромностью с моей стороны, если я попрошу вас зайти ко мне? Я пришлю за вами машину.
Если не любопытство коллег, она бы от этой встречи вежливо отказалась. Но, когда что-то осуждают, хочется сделать назло.
– Я заканчиваю работу в пять. Машину присылать не надо, с удовольствием пройдусь пешком. Говорите адрес.
Назавтра коллеги даже не пытались делать вид, что работают.
– Я что, опоздала? – демонстративно взглянув на часы, спросила она. И сама же ответила. – Нет, еще без пяти.
Ни о чем спросить они не успели. Вошли две врачихи, недовольные начисленной зарплатой, и Грета усадила их к столу. Разбирались долго и нудно.
Освободившись минут через пятнадцать, она поглядела на изнывающих от любопытства женщин и сказала:
– Да ладно вам. Скажу сразу: если Наппельбаум – крестный отец мафии, то я – владелец заводов, газет, пароходов. Квартира на первом этаже пятиэтажки. Окна пластиковые, кондиционер. Мебель старая. Самому лет под 90. Всё.
– А что хотел?
– Да что я и думала. У Ираиды Семеновны юбилей, хочет передать ей презент.
– Какой?
– А я знаю? Просил позвонить, как соберусь.
– Он один живет?
– Ей-богу, не знаю. Я никого не видела. Что, надо было поинтересоваться?
Женщины еще что-то спрашивали, получая в ответ «не видела, не знаю». Грета подвела итог:
– Или есть еще один Наппельбаум, сын, например, или старичка оболгали. Или он зиц-председатель мафии…
Назавтра позвонили из мастерской. Памятник был готов. Грета начала операцию по выбиванию отпуска.
В столовой она подсела к кассиру Наташе.
– Как ты думаешь, отпустят меня в отпуск по графику?
– А когда у тебя по графику?
– В декабре.
– Не, не получится. Ревизия КРУ, годовой отчет. Никого не отпустят.
– Так. В январе, значит, тоже…
– Само собой.
– А в феврале у меня сессия.
– Ты что, учиться поступаешь?
– Понимаешь, какое дело. Мне тетки, которые в Латвии живут, на учебу в институте денег обещают. Заплатить надо не позже декабря. Загранпаспорт будет готов не раньше конца августа–начала сентября. Ну, ладно, перехвачу у знакомых, а потом съезжу в Даугавпилс и верну. Главное, отпуск в запасе. Пойти раньше меня никто не заставит.
Всё. Теперь пойдут интриги.
В результате Екатерине Сергеевне потребовалось отдохнуть в августе; Наташе – в сентябре, сына в первый класс водить; Любовь Самойловна собралась идти в октябре; в ноябре и декабре вообще никому нельзя уходить. Короче, иди, Маргарита в отпуск со следующей недели.
– Хоть бы предупредили! И почему прямо не завтра?
– Именно завтра. Чтобы к начислению августовских зарплат успеть.
Надув губы и хихикая в душе, Грета села начислять себе отпускные.
Вечером, когда все уже начинали складывать дела, в бухгалтерию заглянул водитель Витя, с которым Грета собиралась ехать в Утятин устанавливать памятник.
– Маргарита, когда едем?
– Ой, Витя, извини, замоталась, не предупредила. Меня в отпуск отправляют. Так что поездка отменяется.
– Чем тебе отпуск помешал, чтобы родным памятник поставить? – вмешалась в разговор Екатерина Сергеевна. – Поезжайте да устанавливайте.
Главбух, как всякая стареющая женщина, любила сватать. К Вите она благоволила, и очень хотела свести его с Гретой.
– У меня попутка нашлась. Утятинские предприниматели товар в Москву привезли, назад почти порожняком возвращаются. Они и памятник, и меня заодно прихватят.
– Так мужская помощь все равно нужна.
– Они и установят. А потом я к знакомым поеду, у них погощу, раз уж отпуск.
Звякнула эсэмэска. Грета взглянула на телефон и стала собираться. Витя сказал: