– Папа был незаконнорожденным.
– Понятно, но биологический отец у него ведь был?
– Я у бабушки спрашивала. Она не сказала. Но, кажется, это была не просто чтобы ребенка родить… Наверное, он был женат…
– А помнишь, что ты настройщику говорила?
– Да это просто шутка!
– Нет, это правда. Ты действительно по деду еврейка. А кто у нас в Утятине еврей?
Елена Карловна уронила шампунь:
– Господи, неужели Рувим Борисович? – Грета кивнула. – Он же старый был! Да, Катя, у твоей бабушки не было ни малейшего шанса. Мария Давидовна – это… гранитная скала. Миша ведь родился, когда Руина уже взрослой была. Могли бы дядя Рувим с тетей Катей иметь свой кусок счастья и растить своего общего сына… Но Мария Давидовна сказала бы: «Только через мой труп». И переступила бы через их трупы… Ладно, то дело прошлое. Я понимаю, к чему такое вступление. Вас нанял кто-то из Наппельбаумов?
– Да, Борис Аркадьевич, племянник Рувима Борисовича. Он приходится Кате двоюродным дядей.
– А Ираида Семеновна мне тоже родня?
– Кровно нет. Она Наппельбаум по мужу. Ираида Семеновна не знает этой истории. Просто попросила Бориса Аркадьевича помочь. Он бы и помог ей в любом случае. Но делает это ради себя… если ты понимаешь, о чем я говорю.
– Ну ладно, есть у меня незаконный двоюродный дядя. Что это меняет?
– Он, когда мы разузнали, кто твой похититель, пытался с ним договориться. Борис Аркадьевич не олигарх, но человек небедный. Предлагал отдать во много раз больше, чем ты имеешь. Но похититель уперся рогом. И Борис Аркадьевич навредил ему в бизнесе. А теперь этот упырь не успокоится и будет пытаться похитить тебя вновь. Или убить.
– Лучше убить! – вырвалось у Кати.
– Осторожнее в выражениях, – строго сказала Шпильман. – Пожалей Гену. Пока ты в подвале прохлаждалась, он в тюрьме сидел.
Грета вновь восхитилась ею. Как умела Елена Карловна уловить настроение, понять, когда нужно гладить, а когда ругать.
– Геночка, – заплакав, начала Катя, – когда я получила твое письмо, я уже потеряла всякую надежду. Меня бы уже не было! А когда я поняла, что это письмо от тебя, я догадалась, что его писал вместе с тобой, ты извини, кто-то поумней тебя. И значит, меня спасут! Подожди… в какой тюрьме?
– А наши менты сначала решили, что Гена тебя убил. Твой труп искали, а его посадили.
– Катя, тебе еще многое предстоит узнать. В Утятине столько всего произошло за твое отсутствие! Но сначала давай решим, как быть с тобой. Борис Аркадьевич просил охранять тебя, пока не приедет он с настоящими охранниками. Мне здесь не нравится. Проходной двор. В любое время могут опричники Когтя нагрянуть, – вступила Грета.
– Коготь – это такой большой, беломордый, с зелеными глазами?
– Ты его видела?!
– Они все грозили, что Коготь меня на место поставит. А потом притащили к этому… он все про Барташевских расспрашивал.
– Если ты видела Когтя, то стала опасным свидетелем. Я хотела тебя спросить, можешь ли ты уйти из больницы. Теперь не спрашиваю. Мы уходим, – (в телефон). – Кирилл, у тебя доллары есть? Принеси сотенку, надо взятку дать… Я выйду со стороны пандуса, где скорые подъезжают. Да, со двора… Гена, закрой двери изнутри, откроешь на условный стук. Сушите Катю и ждите.
Конечно, лучше было бы пойти к доктору с Геной. Но каково ему будет слушать о сексуальном насилии над женой?
В ординаторской было несколько докторов. Грета сказала, что она родственница Кати и желала бы поговорить о ее здоровье.
– Какая родственница? – спросил один из них.
– Золовка, – ответила она.
– Это как?
Остальные засмеялись. Потом тот, который был явно постарше остальных, сказал:
– Эх, молодо-зелено, родню знать не велено. Золовка – это сестра мужа. В народе говорят: «Золовка – змеиная головка». Ей-то как раз говорить лишнего не стоит. Как и свекрови.
– Вы что, считаете, я должна Генку привести, чтобы он узнал, как ее насиловали? Да сохранится ли после этого семья?
– Ну, насчет сексуального насилия я ничего сказать не могу. Явных признаков нет. Бить ее били. Гематомы на внешней стороне бедра, на внутренней нет… еще на спине, лице. Молодец, лежала калачиком на боку, живот прикрывала. Анализы мы взяли. Все чисто.
– Что-то даже неправдоподобно, – с недоверием сказала Грета. – У бандитов это первое дело.
– Что есть, то и говорю. И того бы не должен.
– Доктор, мне кое-что надо вам сказать и кое о чем посоветоваться. Вы не могли бы выйти со мной?
– Ну…
Вышли на лестничную площадку. Грета сказала:
– Мне сегодня сказали, что бандиты от нее не отступятся. Оказывается, она видела организатора похищения. Вы верите, что их остановят ваши охранники?