– Нет, гостья. Хозяев нет.
– А где Катя?
– В больнице.
– А Гена?
– В магазин пошел.
– А что вы тут делаете?
– А вы что, полиция нравов?
Улыбающийся гость хотел еще что-то сказать, но тут со двора послышался крик. Господи, Лена! Сейчас они и её убьют! Еще мужской крик: «Беги, Карловна! Вызывай полицию!» Тот, что стоял в прихожей, кинулся к выходу. Оставшийся схватил Грету и, приставив нож к горлу, сказал:
– Сейчас ты мне все расскажешь! Ну, где Катя?
– В подвале, – ляпнула Грета.
Грохнул выстрел. Бандит отшвырнул Грету и бросился во двор. Сразу прозвучал еще один выстрел. Грета поднялась с пола и побежала следом за бандитом. На крыше соседской террасы стоял пьяный Тихоныч и перезаряжал ружье.
– Тихоныч, откуда ружье? Ты же Генке отдал!
– Солдат… последний патрон… припасёт … для себя! – покачиваясь, провозгласил сосед.
– Слезай, придурок, подстрелят, – плачущим голосом говорила ему из дома жена.
Катя оглядела двор. Кирилл с Лидой лежали неподвижно. А у калитки стонала Елена Карловна. Грета осмотрела ее: волосы слиплись от крови, но ни огнестрельных, ни ножевых ранений не было. Грета села на землю и попыталась привести ее в чувство. А двор уже заполнили полицейские.
– Солнышко, ты как? – тронул её за плечо медик Николай.
– Там Кирилл…
– Им уже занимаются. Ты-то как?
– Елену Карловну смотрите. Я цела.
– Ты вся в крови.
– Это её кровь.
Медик прощупал голову Елены Карловны и сказал:
– Ну, кажется, тут все нормально. Кровопотеря, конечно, но травма незначительная.
– У нее гипертония.
– При гипертонии небольшая кровопотеря даже полезна. Ты мне поможешь, а то все там заняты?
– Конечно.
Грета прижимала к себе старуху, придерживая её голову, а Николай ловко прибинтовывал к ране тампон. Во двор вбежали Гена и Руслан:
– Где Катя?
– На крыше. Только подставь стремянку с огорода, а то ей по скобам лезть трудно.
Вдруг раненая открыла глаза:
– Иван Иванович!
– Молчи, милая…
– Иваныч…
– Наверное, надо позвать… Ребята, Шеметова кликните!
Подошел Шеметов:
– Как она?
– Девяносто девятый регион… номер…
– Что это?
– Иван Иванович, это она про машину бандитов, наверное… Мы же её не видели.
– Золотая ты моя! Записываю. А буквы?
– СОЕ.
– Цвет?
– Черная. Как у ребят, такая большая.
– Тоже «Лексус»?
– Нет, форма другая… Я в названиях не разбираюсь.
– Все равно молодец! Вы ее в больницу?
– Не надо…
– Елена Карловна, – вмешался Николай, – и всего-то на денек. Если все нормально, утром отпустим. Антонина сегодня дежурит, она вас без присмотра не оставит.
Грета повернулась. Сзади стояли Катя в купальнике и Гена. Подбежал Руслан, накинул на нее халат.
– Ребята, носилки!
Николай поглядел на Катю и сказал:
– А ты, милая, не загорай с синяками. Загар неровно ляжет, и будешь ты пятнистая как долматинец аж до следующего года.
– Ой, правда? – поспешно натягивая халат, сказала Катя шепотом.
– Я больше всего боялась, что ты с крыши голос подашь, – помогая парням переложить на носилки Елену Карловну, сказала Грета.
– Ты что! Я, как услышала выстрелы… у меня голос пропал… – Катя заплакала.
– Покажи-ка горлышко, – Николай развернул Катю на солнце и заглянул ей в рот. – Да ничего страшного, нервы. Меньше говорить, полоскать травками, пить успокоительное.
Грета вслед за носилками вышла за ворота. Из соседнего двора полицейские выводили Тихоныча.
– Вы что делаете, опричники? – вомутилась она. – Он же нас всех спас. Человек вашу работы выполнял, а вы его в кутузку!
– Он стрелял. Значит, будем разбираться, – ответил стоящий у ворот Вячеслав Михайлович.
– Разбирайтесь. Только зачем его в кутузку тащить? Возьмите подписку о невыезде.
– Ничего, посидит, вытрезвится заодно.
– Вытрезвлять – не ваше дело. Захочу – так я ему сейчас еще налью.
– Дело говоришь, Маргарита, – сказал Тихоныч. – Добрая ты душа. Жена родная не заступилась, а ты… даже налить обещаешься.
Подошедший Шеметов сказал:
– И правда, где тут превышение? Вячеслав Михайлович, пусть дома сидит. Молодец, ведь в обоих попал.
– Одному в ногу, другому в плечо… еще одному… нет, больше не стрелял… пока пере… перезаре… тьфу, в общем, уехали!
– Пошли в дом, опросим по-быстрому, потом вызовем… не сегодня же!
– Маргарита, я без стакана слова не скажу!
– Сейчас, дядя Вася, – Гена пошел к дому.
– Ребята, он и так сегодня все в доме вылакал, что горит, – сказала жена Тихоныча.
– Тетя Люда, вам тоже нужно принять стаканчик от стресса.