– У нас что, пожар? – сиплым голосом спросила Грета.
– Пойду в мангале тряпки сожгу, – сказал Валера. И жене. – Проветри и побрызгай чем-нибудь. И… Грету уложи.
– Фигушки, належалась. Давайте, рассказывайте, что тут случилось.
Если на сцене висит ружье…
У Лидочки было всё, чтобы стать счастливой: была она девушкой симпатичной, незлой и неглупой. Не повезло ей, что так рано лишилась родителей. Наверное, поэтому не повезло и с замужеством. Так спасибо, родня поддержала. Теперь жила она спокойно: бабушки ее не упрекали, помогали, опекали даже чересчур. А ей хотелось семейной жизни, счастливой и независимой. И когда появился Кирилл, она сразу подумала: вот он, принц, который даст ей такую жизнь. В любовь окунулась она неоглядно. Иногда только всплывала мысль, что так хорошо просто не может быть. Эту мысль она решительно гасила: пусть так, но хоть день, да мой.
Так и вышло. Счастье ее оборвалось всего через несколько чудных дней. Когда Кирилла, тогда еще живого, увозили на «Скорой помощи», а она только пришла в сознание, первым ее чувством стала, как ни странно, дикая злоба на Маргариту: «Накаркала!» Она бы и бросилась сразу на нее и высказала бы ей все это, но Маргарита вместе с доктором перевязывала Елену Карловну. Потом, обдумав все, что случилось с ними, Лида устыдилась. Ведь это она своими руками открыла калитку убийцам. А Маргарита спасла Катю, оттащив лестницу от чердака. И отстояла Тихоныча от полиции. Маргарита говорила и действовала правильно, а Лида – нет.
Лида лежала в своей комнатке и плакала. Бабушки не беспокоили, понимая ее горе. Она бы, наверное, и месяц пролежала, но на следующий день Анька Радива принесла страшную весть: умер доктор Николай Васильевич. Отравление алкоголем. Нашли его почему-то в Ветошниках, хотя жил он на Пушкина. Эта вздорная старуха выразила здравую мысль: несмотря на то, что был Николай конченым пьяницей, водку он никогда не покупал, потому что всегда находились пациенты, которые его угощали:
– Убить бы ту падлу, которая ему ханжу налила!
О докторе Лида плакала искренне. За последние месяцы ей приходилось обращаться к нему с Танюшкиными болезнями неоднократно. И доверяла она ему больше, чем участковому педиатру. Он не только давал советы, но и успокаивал. Всегда заходил потом к бабе Паше, спрашивал о здоровье и шутил с ней. Лида решила проводить доктора в последний путь вместе с дочерью. Но баба Паша кряхтя нарвала большой букет, сунула ей в руки: «От всех нас!», а коляску отобрала.
В последний путь Николая провожало полгорода. После похорон заплаканная Лида доехала на автобусе до больницы и зашла в приемный покой. Дежурившая в тот день подруга покойной Лидиной матери тетя Надя ей искренне обрадовалась:
– Вот сижу тут, хорошего человека не могу проводить! Лидочка, выпей с нами за упокой!
Лида огляделась. Дежурная бригада, чувствуется, уже помянула.
– Только чуть-чуть, мне же с ребенком… Тетя Надя, кто ему налил?
– Теперь не узнаем. Но убила бы этого гада.
– Он ведь на сутках тогда был?
– Да, он утром в восемь сменился.
– А к кому был последний вызов?
– В Васильевку. После этого он часа полтора здесь дремал. Так что в Васильевке ему не наливали, это точно. А потом домой засобирался. Витя его еще подвозил.
Вступил Витя:
– Я его не домой, а на Чирка отвез. К Кожевниковым.
– Точно. Он еще сказал, что ихнюю племянницу должен посмотреть. Смеялся: остались у меня на сегодня племянница и племянник…
– Ну, Кожевниковы не могли ему отравы налить.
– Ты что! Никто и не думает! Люди они не бедные, гадость покупать не станут и для ханыг, тем более, для доктора. Да и родня он им, троюродный Валере, кажется.
Лида дошла до своей калитки, но потом решительно шагнула к соседским воротам. Во дворе стояла Татьяна Ивановна и разговаривала по телефону:
– Ну что ты! Третий день температура ниже 39 не опускается. Она не то, что не разговаривает, она и не слышит! Конечно, я позвоню, Руслан!
Лида быстро проскочила мимо нее и кинулась в Ромкину комнату. В дверях ее перехватила Татьяна. Но Лида и сама уже видела, что Маргарита плоха и на совет не способна.