– А где сейчас Леночка?
– В Москве. Мориса Тореза закончила, переводчица с английского и французского.
– Не замужем или фамилию не меняла, как ты?
– Нет, замуж не выходила. Что скрывать, все тут знают, ребёнок у неё от местного, от Пинегина Витальки.
– Из потомков Коневича?
– Ну да, в Конях их зовут «Васькины». Мерзкий малый, но мальчишка получился славный.
Вышли на пляж. По песчаному берегу ветер шуршал целлофановыми пакетами. На двух скамейках расположилась компания молодых людей с пивом. Один из них рассказывал:
– Прикинь, говорит своей старой вешалке: «За табаком схожу». И три дня где-то блындает.
– Нет, и не надо. Вони меньше, – и заржали.
Увидев пожилых женщин, приближающихся к ним, дружно замолчали и даже вразнобой поздоровались.
– Не объявился дед, Слава?
– Нет, Елена Карловна, – ответил Слава, смущённо пряча за спиной баклажку с пивом.
– Вы потом в контейнеры мусор выбросьте, ладно?
– Конечно, Елена Карловна.
Когда женщины прошли дальше, кто-то из парней даже выдохнул с облегчением. Остальные захихикали. Потом опять загомонили.
– Как ты с ними! А я с молодежью не умею разговаривать. Из-за того, наверное, что своих детей не имела.
– Не поэтому. Я же в школе до сих пор краеведческий клуб веду.
– Бесплатно?
– А если бы деньги на это дело нашлись, то и молодой специалист нашёлся бы.
– О каком деде вы говорили? Что там случилось?
– Странная история. Вышел дед в магазин за табаком. Он трубку курит. Знаешь пятиэтажку на площади, где гастроном? А за ней трёхэтажный дом. Вот там у них квартира.
– Райкомовский. Раньше считался престижным.
– Он и сейчас ничего. Представляешь путь? Двадцать метров по двору – и вот он, гастроном. А дед пропал на этом отрезке.
– Может, память потерял? Внучок, я вижу, не очень расстроен.
– А по нему и расстраиваться некому. Редкая дрянь этот дед.
– Категорично.
– Я очень близко это семейство наблюдала. И знаю четыре последних поколения. Помню родителей Славки… деда, не этого паренька. Сам он после школы в военное училище поступил. Кажется, в Серпухове. Там и женился. По распределению попал куда-то на край света. Дочь там родилась, болела без витаминов. Он жену с ребёнком к своим родителям привёз, а сам в части альтернативную семью завёл. Потом приехал за разводом. Родители невестку с внучкой оставили у себя. Он здесь и не бывал почти. А два года назад вдруг приезжает за наследством. Оказывается, квартира была приватизирована на его родителей и на бывшую жену с дочкой. Родителей уж лет двадцать нет. И Надя лет десять назад умерла. А этот гад требует половину квартиры Его единственная дочь воспитывает его единственного внука, а он хочет отжилить у неё жильё. Наташа такая же безответная, как и мать. Ты представляешь, что такое поделить квартиру? Уже было два суда. Если продать и поделить, максимум, что им удастся купить, это однушка. А пока он въехал в самую большую комнату. Курит трубку, а у Наташи астма. Привёл бабу, наглую такую корову. Она целый день толчётся на кухне, чтобы Наташе было не пройти ни к плите, ни к холодильнику. Кстати, эта баба сейчас единственный свидетель того, что Наташа со Славой к пропаже деда отношения не имеют. Она, правда, орёт, что они «бедного Славика» убили, но дело в том, что после ухода деда они полчаса все трое ругались. Эта Маринка ошпарила Наташу кипятком, Славка двинул её кулаком в скулу и вызвал «Скорую помощь», а Маринка вызвала милицию. В общем, разборки на три часа. И только потом спохватились: где дед? Искать его, конечно, никто не кинулся. Наташа и Слава спать легли, а Маринка полночи орала, что они – убийцы. Назавтра участковый обошёл все окрестные дворы, подвалы и кусты, опросил соседей, но никто его не видел.
– В таком людном месте?
– Мужики в это время какой-то важный футбольный матч смотрели. А женщины вечерами всё больше по хозяйству. Сегодня третий день. Только вот кто в милицию на розыск подавать будет? Должны родственники, а он им вроде как без надобности…