Выбрать главу

– А эта Маринка?

– А она официально ему никто. Слава богу, не расписаны, хотя заявление вроде бы подали… или врёт Маринка. У него есть квартира где-то на Урале… в Екатеринбурге, что ли. Нет, надо ещё дочь ограбить! Удивительно, что человек хочет зла для самых родных по крови людей!

– Он не зла хочет, а любви…

– Ты что?!

– Лена, ты рассуждаешь, как человек, никогда не возвращавшийся на родину. Поверь мне, это непередаваемое чувство, когда приезжаешь туда, где тебя любят. Любят просто за то, что ты – это ты. Счастливы только оттого, что видят тебя. Деньги, подарки – всё это не имеет значения.

– Ну да, всех бы так родина встречала!

– Образ малой родины создают родители. И мы такой её видим. Когда родителей уже нет, мы невольно переносим их образ на место, где они нас встречали. У этого мужика был обустроенный быт в… где ты сказала? Да, в Екатеринбурге. Детей не было? Значит, жена крутилась вокруг него. Он ведь овдовел недавно?

– Да, перед приездом.

– Он растерялся, оказавшись никому не нужным. И тут на память приходит Утятин, где его всегда ждали родители. А ещё есть дочь, невостребованная сколько? Лет сорок?

– Тридцать семь.

– Да, но он-то отец. Ему должны быть рады! Он приезжает – и что? Не думаю, что они встретили его агрессивно, не те люди. Но с удивлением. Чужой дед входит в их обжитой мир хозяином. Он желает играть роль божества, к которой привык в своей семье. А они не согласны! И дед решает подавить бунт доступными средствами.

– То есть они сами виноваты? Надо было зарезать тельца и поклониться блудному отцу?

– Нет, эта задача решений не имеет. Их послушание он воспринял бы как должное и всё равно бы давил.

– Таня, ты меня удивила.

– Я не права?

– Наоборот. Сколько эгоистов желает, чтобы их любили! И не понимают: чтобы получать, надо отдавать. Так что сделать с дедом?

– Для начала его надо найти.

За разговором они обошли лесок за пляжем и снова вышли к мосту.

– Ты не устала? Может, до рынка дойдём?

– Ой, я ведь третий день забываю носки купить! Пошли!

На рынке в павильоне промтоваров с Леной поздоровалась хорошенькая продавщица с подбитым глазом, лицо которой показалось Татьян Ивановне знакомым. «Та самая Катька, о которой Таиска рассказывала», – перебирая на прилавке носки, подумала она.

А у павильона пел в стиле шансон слепой гитарист.

– Достал Володя, – простонал продавец в бейсболке. – Хоть бы репертуар сменил!

– Сейчас, Геночка! Сейчас сменим, мой любимый, – откликнулась Катя.

– Только не вздумай сама петь, – вскинулся Гена.

Но Катька, ловко сдёрнув с его головы бейсболку, ужом скользнула к выходу. За ней потянулись продавцы и даже покупатели, чуя развлечение.

– Володя, подыграешь, – скомандовала Катька. – Граждане покупатели, вашему вниманию предлагается история печальной жизни простой русской женщины. Поддержите же своей трудовой копейкой несчастную. Итак, её звали Мария. Просто Мария.

Маруська вдруг смекнула

Что жизнь пошла хужей,

И в грудь сабе воткнула

Шашнадцать столовых ножей.

Мотор колёсья крутит,

Вразлёт летит Москва,

Маруська в институте

Си-кли-фасов-ского!

На стол Маруську ложат

Шашнадцать штук врачей

И каждый ножик вынает

С её широких грудей…

Зрители смеялись. Катька ходила по кругу и собирала в бейсболку монеты и банкноты.

– Уважаемые утятинцы и гости города! Вашему вниманию предлагается уникальное представление – интерактивное пение! Только от вашей щедрости зависит, удастся ли российской медицине спасти жизнь несчастной Марии! О, благодарю вас! Спасибо, милая женщина! Разрешите вас поцеловать, щедрый юноша!

– А меня, – крикнул качок в кожаной куртке.

– В нашей фирме вознаграждение адекватно финансированию!

Качок кинул в бейсболку розовую купюру. Катька схватила её, передала гитаристу:

– О, инвалюта! Володя, прибери! Граждане, у нас всё по-честному! Лови, – к кому относилось последнее слово, непонятно: бейсболку она бросила на колени слепому, а сама бросилась на шею качку.

Народ хохотал. Лена сказала

– Я до редакции дойду. Если в сквере дождёшься, вернёмся вместе. Какая была способная девочка! И вот…

За спиной Татьяны Ивановны разговаривали о своём бабки, торгующие с земли картошкой:

– И мозжит, и мозжит. Спасу нет.

– Ты грей, милая, грей. Анька Радива знашь, как хромала? Тольки, грит, тяпло лечить.

– Долечилась до онкологии.

Татьяна Ивановна дёрнулась, услышав знакомое имя. Но к бабкам подошла покупательница, и они заговорили с ней. Татьяна Ивановна вышла из толпы и повернулась к выходу. А представление продолжалось. Она шла по овощным рядам, но и сюда доносился Катькин громкий и, надо сказать, не очень приятный голос: