– Сиди уж, – вполне добродушно ответила тетка. – Неделю на одних капельницах, и туда же – сама! Наедай шею с телячий хвост!
Татьяна Ивановна спустила ноги с кровати и потянулась к тумбочке. Тетка продолжала с любопытством разглядывать ее.
– Тебя как зовут-то?
– Грета, – с запинкой представилась она, понимая, что пора привыкать к новому имени.
– Это что же за имя такое?
– Вообще-то я Маргарита. Родные зовут меня Грета.
– Ритка, значит. Ты Кожевникова, что ль?
– Пурит.
– Ну, все у тебя чудное, и имя, и фамилия. Это каких же ты кровей?
– Папа мой был латыш.
– Умер, что ли?
– Да, давно.
– А мать где?
– Тоже умерла. Они в один год с мамой…
– Ты что же, детдомовская?
– Нет, я у тети жила.
– Это, стало быть, какая у нас работала?
– Да, Татьяна Ивановна.
– Наверное, строгая женщина?
– Да нет, нормальная.
– И что же ты с ней не ужилась?
– Я школу кончила, уехала в Москву. Хотелось самостоятельности.
– Это да, мой Витька после армии тоже сразу в Москву усвистал. Всем вам там медом намазано… Что не ешь, рыба вон какая сегодня вкусная.
– Я, наверное, есть отвыкла.
– Ну, супчик похлебала, и ладно. Я второе тебе оставлю. Если что, позови, разогрею. И компот в казенном стакане. Кто придет к тебе, скажи, чтобы кружку принесли.
Татьяну Ивановну удивило такое сердечное отношение. По опыту пребывания в больницах она знала, что санитарки – публика железобетонная.
Назавтра она проснулась с ощущением праздника. Прислушалась к себе: в чем дело? Ничего не болит. Это здорово! Есть, как говорят шпионы, легенда внедрения. Это замечательно! Она молода и здорова. Это вообще! Спасибо, Коля-демон!
Вчера она уже прошлась по коридорам. Вечером сама сходила на ужин. После завтрака решила: надо как-нибудь по приличному выписываться. Сказать, что ли, что пора тетку навестить?
Пришла соседка:
– Грета, вот я тебе бульончику.
– Да что вы, Ирина Михайловна. Мне, право, неудобно, – а сама жадно принюхивалась: пахло укропчиком, не сравнить с казенной бурдой.
– Ешь, Греточка. А то Татьяна Ивановна мне скажет: что ж ты моей родной кровинушке куска пожалела? Не мы ли с тобой сорок лет в одном подъезде… – и заплакала.
Татьяна Ивановна внезапно подумала: я, когда говорила Коле, что у меня близких нет, о ком душа болит, о ней не подумала. Одинокая, надоедливая порой, весь прожитый день будет пересказывать… А ведь мы последние годы друг друга поддерживали… И Ирина Михайловна об этом помнит. А я забыла.
– Что вы, Ирина Михайловна. Тетя Таня о вас вспоминала. Она сказала, буду для нее вещи собирать, вас попросить помочь. Вы не откажете. Я ведь в Успенске семь лет не была.
– Помогу, Греточка, конечно, помогу. Вот твой телефончик. Я зарядила. Тут звонков не отвеченных… У вас, молодых, друзей много…
– Это не мой телефон, тетин. Она специально дала, чтобы я со всеми связалась. А мой пропал, когда я в больнице лежала.
– Так давай я этот потом заберу. А то и здесь пропадет.
Татьяна Ивановна нашла в телефоне «Надежду».
– Девушка, я по поводу больной Кожевниковой. У нас, наверное, задолженность? Я из больницы сама звоню, расплачусь на днях.
Девушка на телефоне через паузу сказала:
– Соединяю вас с главврачом.
Ну, начинается…
– Здравствуйте, я по поводу Кожевниковой…
– Кто вы, представьтесь.
– Я ее племянница, Маргарита.
– Пурит?
Надо же, откуда фамилия ей известна? Ах, да, я же паспорт на вахте оставляла. Там, наверное, записывают.
– Да. Я за тетю вовремя не заплатила, сама в больницу попала. Вы, пожалуйста, квитанцию…
– Ничего не надо.
– Как? Вы ее выгнали?
– Как вас по отчеству?
– Не надо по отчеству! Говорите, где тетя?
– Ваша тетя умерла.
Ирина Михайловна, жадно прислушивавшаяся к разговору, зарыдала, уткнувшись в казенное одеяло.
– Как умерла? Она же вроде ничего была…
– Несчастный случай. Она пошла в душ и там потеряла сознание. Мы оказали ей необходимую помощь, вызвали специалистов. Они не сочли возможным ее перемещать. У нее была серьезная травма головы. Все необходимые манипуляции были проведены, но организм ослаблен болезнью. Словом, она прожила еще четыре дня и умерла.
– Где она?
– В нашем морге. Мы хотели с вами связаться еще при жизни, но она от травмы потеряла память. Мы спрашиваем: «Как связаться с Маргаритой?», а она «Ничего не помню».
– Я сама в больнице. Она бы меня и не нашла. Я приеду завтра, заберу тело. Только с транспортом определюсь.
– Ваша тетя оставила на случай смерти необходимые распоряжения.
Татьяна Ивановна напряглась. Какие еще сюрпризы приготовила ей нищенка Таня?