- Ах неуклюжий увалень! - воскликнула Белинка.- Ты все перепортил! Одна сторона разреза не такая, как другая, и ткань будет пузыриться.
Керин развел руками:
- Ну уж лучше не смогу. Если не слишком хорошо вышло, так это по твоей вине: ты меня отвлекала, про наперстки спрашивала...
- Вот-вот, сваливай на меня собственное неумение! - Она помолчала, а потом спросила уже менее задиристым тоном: - А почему бы не обратиться к жене кукольника? Ведь она же сама платье сшила.
Керин фыркнул:
- Ну и придурком же я покажусь, если потащусь назад через весь город попросить, чтобы мое рукоделие поправили! Я лучше попытаюсь уговорить жену трактирщика.
Керин отыскал жену хозяина и не без нового прилива смущения объяснил, что ему нужно:
- Понимаешь, у этой куклы, которой играет моя племянница, крылышки как у насекомого.
Жена трактирщика осмотрела платьице; Керин не сомневался, что она едва удерживается, чтобы не рассмеяться ему в лицо.
- Работы тут на четверть часа, не ошибусь. С тебя две марки, мастер Керин.
- Идет, - ответил юноша.
* * *
Вернувшись в свою комнату, он протянул одеяние Белинке. Она схватила его и принялась порхать, так что клочок ткани так и реял в воздухе. Надев одежду, эльфица сделалась полностью видимой. Ее крылья были просунуты в разрезы на спине.
- Ну как тебе?
- Прелестно, милочка, хотя, признаться, мне больше нравилось как было. А вот летать в платье ты можешь только у нас в комнате.
- С чего ты взял? Я могу делаться невидимой.
- Да, но если люди увидят, как платьице само по себе болтается в воздухе, это будет привлекать внимание не меньше, чем твое очаровательное тельце.
- Так забирай свое противное платье! - И она швырнула его в лицо Керину. - Вы, обитатели Первого Плана, заставляете нас работать как лошадей, а удовольствия нам от этого никакого!
Керин вздохнул:
- Уж извини, Белинка. А сейчас подходит время отчаливать, так что пора.
КОРАБЛЬ "ЯРКАЯ РЫБКА"
Когда красное солнце опустилось на плотные ряды домов и сверкающие башни Виндии, Керин уже подходил к трапу "Яркой Рыбки". На одном плече у него покоилась перевязь меча, а на другое давил ремень походного мешка. Когда юноша вскарабкался на палубу, капитан Гуврака воскликнул:
- А, мастер Керин! Ты как раз вовремя. Пойдем, я покажу тебе твою каюту... Но что это?!
Белинка, испуская голубое свечение, заметное даже при свете дня, летала кругами вокруг головы Гувраки и пищала:
- О капитан, какое прекрасное одеяние! Я непременно должна найти кого-нибудь, кто мне сошьет похожий наряд!
- Это твой дух-хранитель? - спросил Гуврака.
- Ну да, хранитель, - отвечал Керин. - Она совершенно безобидна."Если,- добавил он про себя,- ее не раздразнить".
- И ты собираешься взять ее с собой?
- Да. Она не причинит ни малейших хлопот.
- Может, и так; но за нее я требую еще пять марок.
- Что?!! - вскричал Керин.- Это просто вымогательство! Мы ведь ясно условились...
- Да, ясно, но наше условие не подразумевало других живых существ. Я потребовал бы те же деньги, если бы ты привел с собой кошку или собаку.
- Но она ведь не съест ничего из твоих запасов...
- А это все равно. Я за строгую последовательность во всем. Плати или ищи себе другой корабль.
- Проклятие - так и придется сделать! - И Керин решительно спустился по трапу обратно.
Белинка пропищала ему в ухо:
- Я рада, что ты не поплывешь на этом судне.
- Почему?
- Я чувствую на нем присутствие зла.
- Какого зла? - И Керин отошел подальше от трапа.
- Не могу сказать - такое у меня чувство, как будто там есть какой-то злой дух. У нас, у эльфов, на это хорошее чутье.
Керин глубоко вздохнул:
- Значит, ничего тут не поделаешь, нужно снова к смотрителю порта идти. Хочется надеяться, что он еще не запер свою контору... ого!
Он так и замер. К пристани подходили трое больших плотных мужчин с дубинками, а с ними четвертый, поменьше. Хотя солнце уже скрылось за кровлями Виндии, небо еще не погасло, и в его свете Керин узнал Гарика и его приятелей. Четвертый мужчина был пожилым человеком с седой бородой, на нем был черный балахон, доходивший до щиколоток, и остроконечный колпак.
- Ах черт, пропади мои потроха! - заревел Гарик. - Вот он сам, наш маленький колдун-подмастерье! Фрозо, отделай-ка его как следует!
Пожилой человек сделал несколько шагов вперед, наставил на Керина волшебную палочку и что-то крикнул. Раздался щелчок, будто взмахнули бичом, из волшебной палочки в Керина выстрелил зазубренный язык синего пламени. Но не успел Керин зажмуриться, как пламя зашипело в воздухе, не достигнув его лица, и распалось на множество искр...
Заклинание раздалось снова, опять из палочки вылетело пламя и рассыпалось искрами. Пожилой человек произнес:
- Его защищает заклятие - вроде того, что я наложил на вас. Я не могу его пробить.
- Ладно,- пробурчал Гарик,- придется действовать по-простому. Ну-ка, ребятки!
Троица бросилась на Керина, размахивая дубинками. Керин схватил рукоять меча - но ведь он был привязан к ножнам красной бечевкой! Пока он ее развяжет или разрежет, дубины уже измолотят его... Он помчался обратно, и заплечный мешок заплясал на его спине.
Два матроса "Яркой Рыбки", в набедренных повязках, уже совсем приготовились убрать трап, а другие стояли наготове, чтобы отдать концы. Юноша взлетел по трапу на палубу.
- Ну, - произнес Гуврака, - ты как будто передумал?
- Да, - с трудом ответил Керин, переводя дух. - Я подумал, что... - И замолчал.
Гуврака и его помощник неторопливо подошли к трапу, зажав в бронзовых кулаках тонкие изогнутые сабли. Гуврака закричал:
- Эй, вы, убирайтесь! Я не разрешаю вам подняться на судно!
Он отдал команду по-мальвански, матросы швырнули канаты и взбежали по трапу, который палубные тут же подняли. "Яркая Рыбка" начала удаляться от пристани. Гарик с товарищами орали на берегу:
- Трус! Кастрат! Вернись и бейся, дерьмо лошадиное! Отдышавшись, Керин спросил:
- А как это вышло, что у тебя под рукой так кстати оказалось оружие?
- Мы видели весь этот фейерверк на пристани, - отвечал Гуврака, - что колдунишка в тебя пускал. Поэтому я подумал, что наши сабли могут пригодиться, и послал Моту за ними. А вот что касается платы...