– Айринд Митрэль. Когда придет время, ты убьешь его. На этом наш разговор можно считать исчерпывающим.
Кричу ей, прошу остаться, чтобы она забрала мое слово обратно, но меня игнорируют, удаляясь дальше.
– Нет! – кричу изо всех сил, падая на пол, разбивая руку в кровь. – Нет, Айохай, пожалуйста, нет! Я не смогу убить его!
И тихий дальний смех:
– Либо он, либо ты.
Мрак накрывает с головой, но я не одна здесь.
– Очнись, – тревожно шепчут у меня над головой и бьют грубо по щекам. Он жив! Мой друг живой!
Бедные мои щеки ходят ходуном, трясуться и медленно возвращаются в этот мир, как и я.
– Как она может очнуться, – шепчет Мина, – если у нее практически всю кровь высосали? К целителю ее надо и, причем срочно! – мягкие ладошки с короткими пальцами и кольцами на них погладили меня по лбу.- Была бы настоящей темной - было бы проще. Кровью бы напоили и делов-то!
– Легко рассуждать – взъерепенился Василис, подхватил меня и прижал крепко к своему теплому телу.
Дрожь усилилась. Почти выпитые жизненные силы принесли холод или это вовсе не холод а…. Митрэль! Я не смогу его убить. Не смогу и не скажу. Когда наступит это самое время – не знаю, но не убью точно. Найду другой способ избежать смерти.
– Рина совсем ледяная, – друг дует на меня, на лицо. От мимолетного тепла становится еще холоднее. – Надо убираться отсюда. Подчистишь здесь все, пока я Рину вынесу?
– Да.
Мина остается в комнате, а наступает на подоконник одной ногой, пробивает раму другой, и мы падаем вниз.
Не могу открыть глаза, не получается. В теле по-прежнему слабость. Разум уплывает, иногда отмечая, повозку, тихое переругивание друзей, незнакомый дом и восклицание:
– Бедная девочка!
Дрожь по всему телу вперемежку с огнем, который течет по венам, жжется и чего-то хочет от меня, чего-то требует. Горло сохнет, пожилой мужчина, в котором я с трудом узнаю дядю Василиса, подносит кружку с водой. Вроде и напиваюсь ей, но через время мне снова хочется пить. Вода не утоляет мой голод. Я голодна, толком прийти в себя не могу. И где-то отдаленно слышу встревоженное:
– Что с ней?
Не менее встревоженный ответ:
– Она меняется, Василис. Вызывай Митрэля.
Только не его сейчас! А если это время настанет уже сегодня? Чтобы не допустить встречи с ним размыкаю пересохшие губы и сиплю:
– Не надо, его, пожалуйста.
Меня слышат, но Васин дядя твердит свое:
– Вызывай, Митрэля!
Что там дальше происходит, не знаю, слышу лишь только:
– Не буду. Отдыхай Рин, я рядом посижу.
Глава 3.2
Мне было плохо. Действительно настолько плохо, что я кратковременно уходила в спасительный сон, возвращалась из него и корчилась на постели. Тело тряслось как в лихорадке, голова стала тяжелой, кожа тянулась, готовая лопнуть в любой момент, глаза не открывались, как я не пыталась это сделать, ногти периодически удлинялись, кровь бурлила, вскипала до такой степени, что я кричала. Громко кричала и звала на помощь папу. Только папа мог унять мою боль, только он мог остановить мое перерождение. Почему эта мысль возникла у меня в голове? Именно перерождение, а не болезнь. Старалась не упустить ее, даже пыталась сквозь боль рассуждать наедине с собой, но у меня ничего не выходило. Как только приближалась к итогу, острая боль снова пронзала мое тело.
– Мина, не реви! – услышала я нервный голос Василиса, когда выплыла из очередного болевого омута. Выплыла и мне стало хорошо.
– Я переживаююю, – провыла вампирка.
– Я тоже. Но я же не реву! – прикрикнул на подругу друг.
– Тебе проще. Ты мужчинааааа….
– Бабы, – рука Торонта на моем лбу дернулась.
Нет, какие мы бабы? Мы девушки, которые должны быть сейчас на балу, отжигать под веселые песни, дразнить кавалеров нарядами, делать гадости преподавателям. Сегодня последняя ночь, а завтра каникулы. Поэтому нам надо оторваться по полной.
Я подскочила резко с кровати, посмотрела на друзей, те на меня. Я на друзей, те на меня. Василис покраснел, Мина ойкнула, спохватилась, укрыла меня одеялом и приземлилась обратно на небольшой диванчик.
Ну что я могу сказать в свое оправдание за последующими своими действиями? Абсолютно ничего, потому что это не нормально когда я, будучи в уме и трезвой памяти, скинула с себя одеяло и плавно двинулась к краснючему с округлившимися глазами Василису.