– Здравствуй, Октавиус, Алибастер, – кивнула она, когда заметила, что я внимательно на нее смотрю, – хорошего дня.
– И тебе, – кивнул я, молясь, чтобы она исчезла как можно быстрее.
Жаль, что ходить в гости у нас не принято – так многие разговоры можно было бы сделать приватными.
– Причем здесь Дру? – наконец-то услышал я Отто, а не случайных прохожих. – Ты развлекаешься, потому что тебе скучно, а виновата она? Нет, я понимаю, что наша жизнь для тебя, такого великолепного, сильного и умного, не достаточно подходяща. Таким, как ты, нужны приключения. Новые земли, драки, – продолжал он, намекая, разумеется, на мою недавнюю стычку с Ленни. Но я ни о чем не жалел. Болящая челюсть и синяк стоили того, чтобы показать, что я о нем думаю. – Но и нас ты пойми: мы не хотим быть обнаружены всем войском одновременно. Тогда нам не выжить.
– Я делаю это ради нее, – прервал я его помпезную речь, – ты же знаешь, что она беззащитна? Так вот, Дед сказал, что способность можно вызвать, если подвергать себя опасности. Так вот: я получу способность и отдам ее Дру. Теперь мой план кажется тебе классным?
Лучшая защита – это нападение. Главное – не пасовать. Отто поймет меня.
Было видно, как тот задумался. Мое решение явно поразило его, и это было приятно – мне нравилось казаться необычным. Если бы Отто курил, он бы достал сигарету и затянулся бы. Но Отто вел здоровый образ жизни и поэтому, окинув меня взглядом, сухо кивнул.
В его глазах была гордость. Он гордился мной?
***
К Дру я почти бежал, потому что безбожно опаздывал. Она, наверное, подумала, что я передумал приходить, но это было не так: я собирался проводить каждый день с ней. Пока нет Войны. Я пытался утолить свое скучание или способствовал скучать еще больше?
Странная штука – ваша любовь. Мы говорим о ней мало. Потому что не нуждаемся. Эмпатия, сочувствие, сострадание, любовь… Это слова, набор звуков, которые, я уверен, мало кто, кроме меня, знает. Я уже не говорю об их значении. Его нет. В мире, полном пустоты, легко ли найти любовь?
Я бежал к ней, сжимая в руках измятый кулек с лакомством. Она стояла у места своей работы, не заходя внутрь. К Дру на работу постоянно приходят посетители. Най или Норб, Отто, другие жители – кто-то все равно болтает с ней, диктует, сообщает. Она всегда приветлива и радостна. Вот и меня она не бранила за то, что заставил ее ждать. Она просто рада меня видеть. И все.
– Привет, – счастливо выдохнула она. Наверное, переживала, что я задерживаюсь.
Я обещал прийти раньше – во время первого утреннего землетрясения, когда воздух волной залетал к нам, трепал волосы, сотрясал землю, но не так сильно, как в течение остального дня. Это разминка, чтобы начать день. Такие же по интенсивности землетрясения бывают и вечером.
Бывают и другие землетрясения: сильнее, опаснее. Но я уже не хватаю рифы и не держусь за них. Я просто успокаиваюсь, выдыхаю и держусь на ногах. Если чувствовать под ногами землю и не волноваться, все заканчивается быстро и безболезненно. Никто не падает в реку, никто не ломает шею, все выживают и продолжают делать свои дела как ни в чем не бывало. Всего лишь одна из многих особенностей нашего дома. Подумаешь. Отто говорил, что выше такого нет. Там вечные камнепады, щелкающие звуки и то и дело звуковые воронки. Тоже не курорт.
Как и у всего – есть плюсы и минусы.
Я был рядом со своим полюсом, и это было так здорово, так хорошо, пока я мог видеть сияние ее волос в утреннем солнце.
– Как ты? – спросил я, охватывая этим вопросом все, что я хотел у нее спросить: ее самочувствие, ее состояние и настроение, ее работу.
– Теперь замечательно, – расцвела Дру, – ты же пришел.
«Ты же пришел» – это было лучшим подтверждением того, что все, что я делаю, – не зря.
Отто может хоть привязать меня, но я все равно буду бегать ночами от Боссов и от прочей нечисти, если это в итоге может помочь ей.
***
– Поиграем в камни? – спросила она, когда надоедливый и занудный Най ушел.
«Четверо родились», – сообщил он и даже ждал, пока Дру сотрет два имени родителей и запишет новые имена появившихся детей. Вся работа Дру состояла из этого, пока я терпеливо сидел в углу и ждал, когда одни посетители уйдут, а следующие еще не появятся. Изредка мы перебрасывались парой фраз, потом ходили на обед.
Лакомство, мной принесенное, Дру взяла, но ее щеки так покраснели, что я не сомневался – она его есть не будет, а припасет для меня. Когда я буду очень голодным, мне же его и отдаст.
Играть в камни было интересно. Но мне было неплохо просто смотреть на ее, слышать ее голос, знать, что она здесь, что я не одинок, как Дед или Отто или тысячи других умирающих и рождающихся вокруг. Жизнь текла своим чередом, пока я был счастлив с ней.