– Назначить руководителем нашего города Алибастера! – закончил он.
Если бы мог – я бы упал в обморок. Честное слово.
***
Мир сужался: он сужался до устремленных на меня глаз, от которых по телу пробегал мороз. Казалось, все были поражены не меньше меня. Но это не им выпала сомнительная участь стать главным. Все это было похоже на шутку.
– Он же молод, -сварливо пробурчал старик Уорингтен, – молод и глуп.
Некоторые протяжно заугукали, соглашаясь. Признаюсь, я не сдержался и тоже начал спорить:
– Я не могу. То есть не хочу. То есть и не могу, и не хочу – и вообще, – я решил зайти с козырей, – я решил уйти от вас! Вот!
– Такова воля Деда, – провозгласил спасатель, разом отрезая все возражения, и мои, и не мои.
Но если Уорингтена и остальных эта фраза устроила, то меня не совсем. Когда это Дед успел выразить свою волю? Он что, написал завещание? Созвал собрание за несколько минут до смерти? Или что он сделал? Почему-то все сожаление о смерти Деда выветрилось, заполнив освободившееся место для эмоций злостью. Я злился. Дед и с того света решил помыкать мной!
– Предлагаю назначить Октавиуса! – попытался я, – он такой же, как я, но только мудрее, сильнее и…
Спасатель покачал головой.
– У Октавиуса есть причины, достаточно весомые, чтобы не давать ему власть, – пояснил спасатель, не вдаваясь в подробности.
Но сварливый Уорингтен и тут вставил свои пять копеек. Что за создание – везде видит только плохое! И зачем только Дру его утешает?
– Ага, знаем мы эти причины! – как можно громче сказал тот. – Сколько душ он загубил, когда возомнил себя королем? А потом сбежал, а? Сотни? Тысячи? Какое ему место Деда? – не прекращал он. – Пусть работает – грехи замаливает!
Кажется, Отто рассказывал что-то о власти, но я не думал, что это окажется настолько серьезным.
– А этот что? Будет лучше? – послышался голос.
Я не знал. Честно, понятия не имел. Я знал одно: это не моя работа. Ответственность – это не про меня. Мне не нужен был этот город ровно настолько, насколько и я ему. Но почему-то мы были связаны сильнее, чем оба того хотели.
– В любом случае, у нас нет выбора, – заключил спасатель.
И я вышел в круг.
Мне не хлопали, не кричали, не вставали в моем присутствии. Да я этого и не хотел.
***
Слишком много дел на меня навалилось. Первым делом, пришлось переехать в дом Деда. Переносить его картотеку ко мне никто не хотел, к тому же, мне ясно дали понять, что его Дом полон секретов о городе и его жителях. Я даже обрадовался этому, потому что решил: я найду того гончара, которого спрятал от меня Дед. Я пытался, я читал карты, я искал, но на третьи сутки понял: Дед меня перехитрил. Он спрятал эту информацию или уничтожил. Что не облегчило мне задачу.
Во-вторых, ко мне по сто раз на день прибегали гонцы и что-то говорили: о рождении и смертях, о предвестниках Войн, о событиях на горизонте, о новых соседях, о переправах Элли вниз по реке, и еще о чем-то. Причем тут я? Зачем мне столько информации?
Чаще меня не кормили, и это было, конечно, в третьих. Никаких привилегий.Одни сложности. Вместо праздных шатаний по городу, вместо дней с Дру, вместо провоцирования Боссов, когда я бегал от них по окраине в попытке заполучить мутацию, было другое: дни полные тоски и ответственности. Все что-то от меня хотели, и это меня злило.
В первый день я пытался вникать в их слова, а потом направлять с их проблемами к Дру, к Отто, да к кому угодно. На второй я показательно их игнорировал. На третий ко мне никто не пришел, и я выдохнул. Припрыгивая от радости, я поспешил к Дру.
На улице на меня не смотрели, со мной не здоровались как-то особенно и, мне даже показалось, что меня замечают меньше, чем раньше: все были заняты чем угодно, но не делами. Центр пустовал, камни засоряли дорогу. Ветер ходил ходуном, из пещер были слышны голоса: все бездельничали. Я хмыкнул. Хоть раз они занялись чем-то полезным.
– Я не буду тебе ничего советовать, – строго сказал Отто, когда мы увиделись. Я сказал ему, что в курсе его неудачного опыта, а он ответил: – Я ошибся, так что я не имею право тебе что-то указывать тут. Решай сам.
И я и решил. То, что меня предпочитали не замечать, а вместо работы теперь только и делали что отдыхали, мне нравилось больше, чем дела, навязываемые Дедом.
И тогда, спеша к Дру, я впервые подумал, что, возможно, на самую капельку я стану лучшим руководителем, чем был Дед. И все остальные. Я дам жителям то, чего у них не было. То, чего не было у Дру, у Отто, у меня, но что мне бы точно хотелось иметь. Я дам им свободу.