– Я свой! – парировал я. – Я приходил к вам с другом. С некоторыми из вас мы даже поболтали.
Хотя да, их желание выгнать нас прочь и мое желание им врезать вряд ли было можно назвать болтовней, но я надеялся, что моя уловка сработает.
Толстый скептично поднял бровь, но только что подбежавший дикарь оглядел меня и прогундосил:
– Я его помню.
Вот так удача! Он узнал меня. А они вот для меня – одно лицо.
– Да, да, это я. – Помахал я рукой. В точности, как делали в нашем городе, когда жизнь была мирной. – А там чужаки. – Кивнул я в сторону дома.
– Чужаки, говоришь? – наконец-то услышал меня доселе молчавший третий.– Так давайте покажем их, чьи это земли?!
Несколько дикарей согласно заулюлюкали, их копья застучали, а они побежали вперед – в сторону города. Я еле успевал за ними.
***
Снег на их бедрах стаял, и хорошо, что это произошло только в моей голове, и я сразу смог им дорисовать пальмовые листья. Как в тропиках. На нашей земле снова становилось так же жарко. Когда мы пришли, туристов снова стало больше.
– Да, – задумчиво почесал в затылке любопытный, – с такой оравой нам самим не справиться.
– А я найду подкрепление! – заверил я их. Удача заставляла меня верить в себя. – Я не один выжил. Они в кратере! Если начнется Война, прячьтесь туда.
– Война… – захохотал толстый. Он мне не нравился больше всех. – Мы давно не боимся Войны, малыш.
– Если придут враги, – я попытался предостеречь их, но они едва слушали. Они начали брать камни с земли и точить об них копья. Готовиться к сражению. Мне надо было спешить.
– Я за подмогой, – прокричал я прежде, чем побежал дальше.
***
Кто бы мог подумать, что дикари сразу же отзовутся на мой крик о помощи в то время, когда сиреневый модник до последнего будет отказываться.
– Это не наше дело, – басил он на меня с верха склона, – мы – в горах. Там, у вас, не наши проблемы.
– Но мне нужна ваша помощь, – почти хныкал я, теряя жалкие остатки гордости. Но в том-то и хитрость: знать, когда пробить на жалость.
– Мы не сможем без гор, – упрямился он, – тут наша пища. Тут дом.
Я понимал его. Легкая жизнь прельщает, и это действительно было не их дело. Но, как бы я не отрицал это, я тоже выбирал свой дом, и поэтому не оставлял попыток.
– Нам без вас не справиться.
– А что нам за это будет? – его деловая хватка чуть не сбила меня с ног.
– Я закричу и перебужу всех ваших… – я снова перешел к угрозам.
Сиреневый модник в косухе отрицательно покачал головой.
– Не выйдет, брат. Мы поместили спящих в самую глубокую часть пещеры.
– Опять вы за старое? – спросил я, вспомнив озабоченность Отто их раскопками. В тот раз, правда, случилась Война.
– А что? По твоим словам, у вас и так воюют.
– Еще как! – воскликнул я. – Уже надоело держать голову запрокинутой, чтобы хоть как-то видеть собеседника, но, превозмогая боль, я повторил: – Пришли туристы. Многие погибли. Наш город захватят…
– Довольно, – прервал меня сиреневый, – мы не пойдем вам помогать. Точка.
Эх, а ведь он мне, правда, нравился… Я думал, что с ним будет проще всего. Выходит, я ошибся. В общем, не страшно: не ошибается тот, кто ничего не делает. А я же пришел сюда, почти прибежал. Я сделал все зависящее от меня. Я уже развернулся, чтобы ни с чем вернуться домой (мы можем к дикарям присоединить подвижных из убежища или попытаться найти кого-то еще, благо, территория вокруг просто огромна), как вдруг мне пришла мысль…
– Еда! – закричал я так громко, что уже избавившийся от меня горный житель вновь напрягся. – Дайте тогда нам еды! У вас же ее много. И я уйду. Честно, – заверил я.
Тяжело вздохнув, сиреневый обреченно зашел внутрь и спустя пару секунд вернулся. Он уже сто раз пожалел, что разрешил мне заходить, если что. Но он так же прекрасно понимал, что просто так я не уйду. Не на того напали, знаете ли.
Так что домой я шел с полным мешком сахара.
***
Несколько дней я провел почти так же: на ногах, бегая по территории и ведя переговоры с каждым, кого встречал. Некоторые жили семьями, другие путешествовали поодиночке. Я всех звал в город. Я стал почти мастером дипломатии. Что значило это слово? Неважно.
Мои ноги почти отваливались, когда я обессиленно падал около Рифа и отдыхал, уже не боясь ни подступающей Войны, ни очень горячей земли. Я был слишком занят, чтобы заботиться о такой мелочи, как я сам.
В убежище были жители. И они были там из-за меня. И я знал, что в моих силах вытащить их оттуда. В моих силах изменить нерадостное положение вещей. И делал все нужное для этого. Я принес им еду и продолжал поиски подкрепления. Было решено напасть на туристов во время Войны. Это объединит наши силы и наших врагов, чтобы уничтожить чужаков. Это, кстати, я придумал. Классная же идея! Даже Отто ее поддержал. Он был занят сдерживанием буйного нрава спасенных жителей, которые в замкнутом пространстве становились крайне агрессивны.