— Какие-нибудь зацепки?
Вильям качает головой.
— Ничего. По крайней мере, ничего, что полиция могла бы мне рассказать.
— А где все произошло?
Повисает пауза.
— Уиллоубрук, пригород Лос-Анджелеса.
— Южный?
Вильям кивает.
М-да, знакомое название. Заодно с Южным Централом, прекрасно известным по боевикам. Рядом с Комптоном. Банды, наркотики, если судить по фильмам. Кроме этого, правда, я не знаю о районе вообще ничего. Но теперь понятно, откуда пауза. Статистика убийств в этом округе пугающая.
— Крис был хорошим парнем, — с нажимом произносит Вильям, считая, что я для себя все решил.
— Верю. Значит, его похитили? Просто так?
— Да. Никаких требований выкупа. Ни предупреждений. Просто исчез, и все.
Упоминание о выкупе — уже повод задуматься. Я слышал, что в неблагополучных районах похищения на почве наркоторговли происходят сотнями ежедневно. Людей держат в заложниках, чтобы добиться чего-то от семьи или родственников. И семьи не спешат обращаться в полицию с рассказами, что их сына похитили, потому что его отец задолжал за кокаин.
— Знаете, я боюсь, тут даже мне не за что зацепиться. Я ведь этих мест толком не представляю. Жаль, что не могу помочь. Вы с мамой Криса живете вместе?
— Ее уже нет. И родственники Криса не похищали.
— И вы так считаете потому, что?..
— Потому что Криса нет в живых.
— А в этом вы почему так уверены? — разговор принимает очень странный оборот.
— Потому что Крис пропал девять лет назад. Я знаю, что он уже не вернется.
— Девять лет назад?! — След не то что остыл, а уже и заасфальтирован три раза.
— Я в курсе статистики. Доктор Крей, я — бухгалтер. У меня все хорошо с математикой. Крис не сбежал и не потерялся. Его похитили и убили. И дай бог, если просто убили…
Он сидит, уставившись на бутылку пива, а я пытаюсь сообразить, подвинуть ли ее к нему или вылить в раковину.
— Так, и теперь, практически через десять лет, чего вы хотите от меня?
— Найти убийцу. Я хочу поймать того, кто забрал моего мальчика.
— Он может быть уже где-то далеко-далеко.
— А может, это один из соседей. Может, я сталкиваюсь с ним каждый день, может, он прямо под носом. Как Лонни Франклин.
Лонни Франклин, он же Спящая Смерть, был серийным убийцей как раз из Южного Централа Лос-Анджелеса, убивал тридцать лет подряд. В основном проституток, сидящих на наркотиках, то есть самых незаметных для правопорядка. Дела списывались на разборки наркодилеров, а убийцами назначались уже мертвые бандиты. Десятки женщин, которым и так изрядно досталось от жизни, исчезали бесследно при полном бездействии полиции прямо под носом стражей порядка и соседей Франклина.
— Подозреваемые?
— Никого. Я исходил весь район, постучал в каждую дверь. Увидел много всякого, доктор Крей, но ничего, связанного с пропажей моего мальчика. Мне не в кого ткнуть пальцем со словами: «Это он». Я поговорил с учителями, вообще со всеми взрослыми, с кем Крис мог пересекаться. Ничего.
Я делаю глоток пива и пытаюсь сформулировать ответ.
— Не думаю, что смогу тут помочь, — говорю я и останавливаюсь, чтобы не сказать: «Слишком мало данных». Вместо этого спрашиваю: — А другие дети в этом районе пропадали?
— Да, было несколько случаев. Но полиция утверждает, что сходства слишком мало, чтобы выделить общую схему. Хотя жертвам Франклина тоже говорили, что нет оснований думать, что в городе орудует серийный убийца. — Он поднимает руки, как будто я собираюсь возразить. — Нет-нет, я не утверждаю, что похищение Криса — дело рук серийного убийцы. Но подумайте, кто-то похитил и убил ребенка, разве он остановится на одном? Думаете, это единичный случай?
— Полагаю, подозреваемых в насилии над детьми полиция всех проверила? — вместо ответа переспрашиваю я.
— Да, и я проверял. — Он откидывается на спинку стула и качает головой. — Куча извращенцев. Но среди них нет убийц и похитителей.
— Господин Бостром, у меня нет ни времени, ни возможностей заняться этим делом.
— А в Монтане были? Какие возможности вам нужны были там?
— У меня имелась ДНК. Я — биолог. А еще образцы крови и фрагменты волос. Мне было с чем работать.
— Но вы же еще и теоретик. И аналитик. Вы знаете, как обрабатывать данные, чтобы найти то, чего другие не видят.