Он не понимает, что настоящий работающий ум – штука простая: либо есть, либо нет. Если он есть, то неважно, какой у тебя показатель IQ – 130 или 170, важно, что ты знаешь, как его применять. У Ричарда Фейнмана, моего героя и величайшего физика, тест показал 128 – в клуб гениев с таким не берут. А вот человек с самым высоким зафиксированным IQ работает вышибалой в ночном клубе, а на досуге читает фэнтези. И что, он умнее того, кто правил статьи самого Хокинга?
– Если тебе что-то не нравится, тебя здесь никто не держит, – говорит Парк.
– Да? А если я сейчас соглашусь и уйду, вы сами долго протянете? Я до машины успею дойти? Или вообще до двери?
Не в моем характере оспаривать первенство, но сегодня меня достали.
– Ты не очень понимаешь, чего я могу, а чего нет, – ядовито отвечает Парк.
Я бросаю взгляд на мониторы.
– Например, пройти уровень в игре за 12 минут?
– Ты нравишься Кавено, но совершенно не в курсе, как они работают. Стоит тебе один раз ошибиться – и все. Если же получится, что они тоже виноваты – будет еще хуже. А если ты сделаешь меня виноватым, то даже вообразить не можешь, какой ад я тебе устрою. Потому что я о тебе кое-что знаю. И нанимал тебя не только потому, что Биркетт мечтает забраться к тебе в постель. Я навел справки. Во всей этой истории с серийным убийцей слишком много чего не сходится. И особенно это касается тебя и близких тебе людей.
Это он о Джиллиан. Знает, что стреляла она? Что еще он может знать? Я и представить не могу, что там у него в базе данных про меня. Впрочем, нет, на самом деле могу – он лично дал мне доступ куда более высокого уровня, чем сам понял, но я так и не нашел времени изучить базу внимательно. Но я точно уверен, что одно дело – просто угрожать мне, и совершенно другое – приплетать сюда Джиллиан. Этой женщине я обязан больше, чем просто жизнью. С того самого момента, когда она подняла меня с асфальта перед своим кафе, где я лежал избитый до полусмерти обдолбанной проституткой и ее дружком. С того самого момента она стала светом моей жизни, даже если я не до конца уверен, что мне делать и с этим светом, и с моей жизнью.
Я встаю, к вящему удивлению Парка, и медленно достаю из кармана рабочий телефон – суперзащищенный, сто́ит, как грузовик, – и с размаха швыряю в мониторы, где он со снопом искр разносит на куски одну из плазменных панелей. После этого облокачиваюсь костяшками сжатых кулаков на его стол и, стоя к Парку лицом к лицу, медленно произношу:
– Знаешь, что было, когда последний раз кто-то угрожал моим близким? Пришлось сделать ему смертельную инъекцию. Собственноручно.
Сказав это, я отчетливо понимаю две вещи: во-первых, я совсем не тот рафинированный университетский профессор, что невольно начал охоту за убийцей в лесах Монатны, а во-вторых, Парк описался от страха.
– Я тебя в полицию сдам! – орет он, пока я иду до двери.
– Ага, а я скажу Кавено внести залог, а тебя уволить к завтрашнему дню.
На самом деле это пустая угроза, но, похоже, больше этого Парк боится только того, что я лично приду ночью по его душу.
Звонок от Биркетт на личный телефон застает меня на полпути домой.
– Чего такого ты, черт подери, наговорил Парку? Он орет в телефон на Кавено и требует твоего ареста.
– Он мне угрожал.
– Типа чем? Увольнением?
– Нет, типа компроматом на близких.
Длинная пауза.
– Черт, это не круто. Ладно, разберусь. Может, тебе не появляться несколько дней в офисе?
– Думаешь? – отвечаю я саркастически. – Я вообще-то и не собирался возвращаться. К тому же Парк, пожалуй, отправит меня за решетку.
Биркетт смеется.
– Не сможет. Единственная причина, почему ему вообще позволили запустить свой бестолковый проект, – чтобы я могла заполучить тебя… для Управления, конечно же. И Кавено далеко не единственный, кто заинтересован в твоих умениях.
– Да нет у меня никаких особых умений.
– Ага, только им не говори. И не ври. Короче, просто съезди куда-нибудь, пока я со всем этим разберусь.
– Ладно, как раз планировал.
– Есть конкретные варианты?
– Ага, поеду развеюсь, отвлекусь. В Комптон.
– Оборжаться! – поняв, что я серьезно, она добавляет: – Черт, ну ты и странный сукин сын.
И злой в придачу. Я только что осознал, что те самые пустые места в душе – не такие уж и пустые. Они все под завязку полны яростью. И вылить ее следует на кого-нибудь, кроме мелкого мудака Парка. Нужно поймать убийцу.