Та фраза была равносильна: «Как ты могла меня предать?».
***
Странная какафония, состоящая из гула машин и шума людских голосов, до этого царившая на улиц, стихла где-то час назад. В пустынном Централе можно было встретить только редких прохожих или бродячих животных, а Анкэль всего минут пять назад вернулся домой и стянул со своих стоп старые кожанные туфли, в которых ноги слишком потели ноги.
Тишина, царившая в квартире, успокаивала. Тут не было тех раздражителей, которые не позволяли нормально вздохнуть. В небольшом помещении он чувствовал себя намного комфортнее и спокойней, чем за его стенами. Только здесь можно быть полностью уверенным в том, что его не арестуют в любой момент и эксперименты не прекратятся.
Мужчина был убеждён, что армия уже заинтересовалась им. Надеяться на то, что подопытные кролики будут молчать, глупо. Кто-нибудь обязательно должен был пожаловаться на совершённое на него нападение. А за те два с половиной месяца, которые длятся исследования, подобных людей собралось достаточное количество, и правоохранительные органы скорее всего уже начали со всем разбираться.
Кёниг, конечно, старался не оставлять улик, но всё равно нужно было оставаться начеку. Служащие сейчас наверняка на взводе после недавнего государственного переворота и готовы сорваться в любой момент. Дай им только возможность, и они непременно спустят всю злость с неудовлетворённостью, которые копились достаточно долго.
И кто знает, что именно станет тем самым спусковым крючком?
Зная, на какие действия способны некоторые личности, он не мог допустить и малейшей ошибки. Сразу вспоминался Зольф, на которого предыдущая власть спустила всех собак после окончания Ишварской зачистки. Его сделали виноватым практически во всех смертных грехах, хотя не только Багровый получал наслаждение от убийств людей с красными глазами.
Никто не мог с точностью сказать, кого сделают следующим козлом отпущения.
Алхимик искренне боялся того, что могло произойти. От возможного окончания его дела в груди всё сжималось, в лёгкие поступало меньше кислорода, а голова от спазма сосудов начинала болеть. Кровь начинала стучать в висах; эхо этого заставляло неприятно морщиться и тихо шипеть, при этом оскаливая зубы.
Он бы непременно пристрелил несколько высших чинов, если бы мог.
Привычно открыв большую тетрадь, Анкэль уставшим взглядом окинул стол в поисках ручки. Взял её вяло худыми пальцами и положил на помятую бумагу, после чего не спеша покинул комнату. Перед тем, как начать записывать полученные результаты, нужно было сварить крепкий кофе, чтобы не заснуть прямо за столом.
Последние пару недель он практически жил на этом крепком напитке. Из-за невозможности проводить свои иследования в спокойной атмосфере ему приходилось жертвовать полноценным отдыхом. Иначе бы не получилось наблюдать и записывать полученные результаты. Он же не может поручить всё подчинённым, которые в ближайшее время ему не светят.
Когда чашка с тёмной жидкостью стояла на столе, мужчина поближе придвинул стул и начал выводить в журнале неаккуратным и размашистым почерком слова, иногда останавливаясь, чтобы перечитать текст.
Плохое освещение неприятно резало глаза, но ни сил, ни возможности это исправить пока не было. Когда каждая секунда на счету, дабы сохранить на бумаге всё, нельзя тратить даже мгновения на разные мелочи, без которых можно обойтись.
Кёниг не хотел забыть и малейшей детали в поведении своих подопытных. Для того, чтобы подвести итоги, ему необходимо знать всё. То, когда человек начал вести себя не как обычно; когда у него начало отказывать тело на улице; будут ли у него конвульсии и насколько они сильные. И когда испытуемый умер.
В противном случае точную статистику не составить.
Снова сделав глоток кофе, мужчина неаккуратно поставил чашку, отчего напиток пролился на деревянную поверхность. Начав ругаться и сетовать на свою рассеянность, он поднялся на ноги и пошёл за тряпкой, чтобы всё вытереть. Радовало только то, что журнал совсем не пострадал. Иначе всё было бы просто ужасно.
Наука была единственным, что у него осталось. Отца он никогда не знал (этот человек исчез практически сразу после того, как узнал о беременности своей любовницы), а мать умерла во время очередного бунта в небольшом городке на границе с Крэтой.
Из армии выгнали после Ишварской зачистки, и он не смог избавиться от столь унизительного звания старшины, хотя и очень сильно хотел получить новые погоны. И то, что он не принимал активного участия в боевых действиях, не помогло. Женщинам же были интересны все, кроме него.
А вот Кимбли… Он, хоть так и не завёл семьи, был выдающимся человеком. Прекрасным воином, подающим огромные надежды алхимиком. Жаль только, его жизнь оборвалась раньше, чем Багровый смог сделать какое-нибудь открытие, хоть у него и были шансы сделать большой прорыв.
И Анкэль хотел быть похожим на него. Таким же сильным и уверенным в собственных силах, как Зольф. Хотел, чтобы его тоже признали другие. Ему было плевать, возненавидят или начнут бояться. Это второстепенно.
Главное, что никто не будет презирать и называть ничтожеством. Он избавится от того, что не давало ему жизни ещё с детства и тенью проследовало до этого дня. Не будет больше всех тех унижений, которые чуть не довели алхимика до петли.
Тогда мужчина будет по-настоящему счастлив.
========== Глава VII. Расследование ==========
Прислонившись к стене спиной, Лиза обессиленно сползла на землю. Устало закрыв глаза, она пыталась разобрать хоть что-то из той непонятной смеси человеческих голосов, шума автомобильных моторов, громких шагов военных, ходящих по улицам, и немного оглушающего лая бродячих собак. Все звуки попадали в мозг через какую-то странную пелену, которая сильно заглушала их.
Подобное у неё было впервые. Пускай она и раньше иногда не высыпалась, но такого никогда не было. Пару чашек кофе помогали улучшить состояние и на некоторое время избавиться от не самых приятных ощущений.
Но вот сейчас ничего толком не действовало: ни горький напиток, ни седативные препараты, чтобы успокоить психику и на пару часов отключиться, даже если врач обещал совершенно другой эффект.
И на следующее утро после не самого приятного разговора девушка чувствовала себя совершенно разбитой. Сил осталось ещё меньше, чем вчера. И бегать из одного конца города в другой было просто невыносимо, но и отказаться она не могла.
Всё ожидали чёткого выполнения устава.
От того, сколько информации будет собрано, зависит результат расследования. Только вот на каждом месте нападения на других людей они находили одно и то же: частично разрушенные алхимические круги, обгоревшие стены и осколки кирпичей.
Медленно переведя взгляд на своих товарищей, стоявших в паре метров от неё, старший лейтенант прищурилась. Картинка в последнее время не была такой чёткой, как раньше. Девушка всегда гордилась своим стопроцентным зрением, которое не раз хвалили. Но после нескольких бессонных ночей оно слишком ухудшилось, а тяжесть в глазах давила на сознание, раздражая.
Быть слабой или никчёмной совершенно не хотелось.
Ведь кому нужен плохо видящий снайпер, который не может даже удержать винтовку в трясущихся руках? Во время гражданских войн, которые кровавым пламенем то и дело вспыхивали в Аместрисе, от слабых людей всегда избавлялись. Как говорила тогдашняя власть: «Армии не нужны те, кто потянет её на дно».
И потерять всё Хоукай была не готова.
Рой, осматривая узкий переулок, всё сильнее сжимал в руках небольшой блокнот. Изредка хмурился, чуть слышно рычал и еле заметно недовольно кривился. Светло-голубая форма, которую он носил долгие годы, обязывала мужчину всё время держать себя в руках и никому не показывать своих эмоций, которые иногда с невероятной силой рвались наружу, пытаясь сломать рёбра.