В первой главе книги Бытия непосредственно говорится, что каждому новому этапу созидания мира или дню творения предшествовало Слово Божие независимо от того, касалось ли это отделения света от тьмы в первый день или сотворения человека в шестой: И сказал Бог… И стало так.
При переводе текста этой главы на русский язык были использованы слова «сотворил» и «создал», близкие по смысловому значению. В древнееврейском же оригинале соответствующие им термины имеют существенно более различное содержание. Так, «сотворил» (по древнееврейски «бара») – означает «сотворил из ничего». «Создал» (по древнееврейски «аса») – означает «создал из готового материала».
Священное Писание с самого начала повествует о двух видах действия Божия: менее сильное – «создание» и более сильное – «творение». Причем последнее действие употребляется трижды в особо важные моменты творения, а именно: при первоначальном творении Вселенной, при появлении жизни на Земле и при творении человека[7].
О несоответствии эволюционной теории происхождения видов реальной действительности говорит не только Библия. Новейшие научные исследования прямо свидетельствуют, что нет никакой надобности «подгонять» Священное Писание под умозрительные представления науки XIX века, поставившей во главу угла не Творца, а тварь. Современные экспериментальные данные по скрещиванию определенно указывают на существование между отдельными видами живых организмов совершенно непреодолимых барьеров. Вот уже на протяжении столетия в целом ряде лабораторий без всякого успеха ведутся попытки селекции бактерий с целью получения нового их вида. При этом используется облучение для усиления фактора изменчивости. По числу сменившихся поколений бактерий этот период эквивалентен промежутку времени, за который, согласно эволюционной теории, для высших форм жизни должны появиться новые отряды. Отрицательный результат экспериментов свидетельствует, что без присутствия созидающей Силы невозможно никакое естественное видоизменение форм жизни. Очевидно, что одного желания биологов для этого совершенно недостаточно.
В настоящее время подавляющее большинство исследователей, соприкасающихся с вопросами клеточной эволюции, придерживаются так называемой эндосимбиотической теории (ЭСТ). Согласно ей, сложная эвкариотическая клетка (т. е. клетка с истинным ядром) могла «образоваться» только путем интеграции в определенном порядке простых самостоятельных организмов бактериальной природы, которые в результате симбиоза превратились в клеточные органы – органеллы (митохондрии, пластиды и т.д.)[8]. Таким образом, новые организмы, принципиально отличающиеся от своих предков, появлялись скачкообразно в результате кооперации неродственных форм, а члены этого кооператива – первоначально независимые организмы – становились органеллами таких новообразований, полностью утерявшими свою самостоятельность. В этом и заключается основное разногласие ЭСТ с фундаментальной концепцией классической теории эволюции, гласящей о том, что новые виды возникают в результате постепенного накопления и отбора мелких изменений у предшествующих поколений.
Симбиогенез предполагает существование и такого странного, с точки зрения эволюционистов, созидательного фактора, как «взаимопомощь» видов, в отличие от постулируемой дарвинизмом борьбы за существование.
Как ни прискорбно это звучит для сторонников эволюционной теории, но с середины 80-х годов после своего экспериментального подтверждения[9], ЭСТ начала выполнять в биологии функцию новой научной парадигмы. Очевидными стали не только неодинаковость скорости «эволюции», но и даже различия в ее направлении для разных органов[10]. Для исследователей, придерживающихся материалистической мировоззренческой концепции, совершенно непонятны ни избирательность процесса развития всего живого, ни вообще мотивы тех или иных «эволюционных преобразований».
В последнее время биологи столкнулись с таинственным парадоксом, который они назвали «неравномерностью эволюционного процесса». Современные данные об ископаемых свидетельствуют о том, что большинство важнейших эволюционных преобразований совершилось довольно внезапно вскоре после появления многоклеточных организмов примерно 600 млн. лет назад в кембрийский период.