Слухи были неправдой. Не то, чтобы я возражал сходить с ней на свидание, но измены уже тогда не привлекали меня. Но ущерб уже был нанесен, и я унаследовал жуткое прозвище Казанова после этого свидания, мне подбил губу и расквасил нос парень капитанши, который посчитал меня инициатором распространения слухов. Энди как-то пронюхала про это прозвище и вовсю потешалась. Она укоротила его до Новы и демонстрировала его каждой девушке, с кем вступала в контакт. К моему ужасу, оно прочно осело ей на язык, а что еще хуже так это то, что многие из моих школьных приятелей последовали со мной в Гарвард, прозывая меня так же. Это окончилось, только когда я переехал в Сарасоту. Ну а для Энди все осталось по-прежнему.
— Неа. Этого никогда не случится, — я провожу ладонью по лицу, чувствуя, как пульсирует жилка на лбу. Перед тем, как я успел ответить, она спрашивает:
— Так что там Вегас?
Я подскакиваю прямо в постели, чуть не выронив телефонную трубку.
— Кто тебе сказал, что я в Вегасе?
Энди смеется, ее голос звучит нудно.
— Кто же еще?
Оливия!
— Какого хрена она тебе звонит?
— Если бы я знала! Хотела бы узнать, кто дал этой сучке мой номер.
— Только не я, — задумавшись на мгновение. — Я уверен, мы могли бы поблагодарить за это моего бывшего секретаря.
— Мне никогда не нравилась эта ведьма, — Энди стонет. — Никогда не могла понять, что заставило тебя спать с ней.
Я всплескиваю руками в воздухе, как будто она могла видеть меня.
— Да я был пьян!
— Упс. Вот так отмазка! — она слегка усмехается. Я знаю, это надоедает ей, что она страдает алкоголизмом, как и я. В глубине души, я думаю, она боится, что может легко попасться в ту же ловушку, что и наша мать, которую мы частенько вытаскивали из туалета пьяной. Я никогда не сомневался, что она позволит задать ей некоторые вопросы. Энди сильная. Сильнее, чем каждый из нас. Не то, чтобы я когда-нибудь даже заикнулся об этом. Она никогда не позволит мне услышать окончание всего этого.
— Позвольте мне представить доказательства! — начинаю я моим лучшим адвокатским тоном.
— Пожалуйста, не начинай. Что меня действительно заботит, так это почему ты звонишь так поздно. Разве ты не должен валиться под тяжестью выигранных денег, или засовывающим деньги стриптизерше в стринги, или сидеть за игральным столом?
— Ты можешь себе представить Гэвина в стрип-клубе? — я взбиваю подушки и падаю головой в невесомое облако.
— Это может оказаться прикольным, наблюдать за сменой оттенков красного на его физиономии.
— Миллион оттенков красного — это сильное преуменьшение... Я помню, последний раз мы ходили в... — я останавливаюсь в раздумье. Прошло уже более десяти лет с того последнего раза, когда я сопровождал Гэвина в клуб джентльменов. Я был выпускником Гарварда и мечтал начать новую жизнь с женщиной, которую любил. Я крепко зажмурился, сдерживая боль и гнев, охватившие меня при этом воспоминании. Я ненавидел признавать, что мой отец прав не во всем, но он оказался прав насчет Ребекки. Факт, что он продолжает держать меня на коротком поводке и по сей день.
Энди вздыхает.
— Я помню, — проходит некоторое время, а мы не произносим ни слова. — Поскольку я уверена, что ты не в Лас-Вегасе, — Энди шутит, пытаясь разрядить атмосферу, — и ты звонишь мне с телефона, который явно не твой, так поздно ночью, — она делает глубокий вздох, — что-то не так. Так почему бы тебе не перейти к делу. Дрю?
Холодок пробегает по моей спине. Я тру подбородок, почесав щетину пальцами.
— Не может что ли брат позвонить сестре без каких-либо поводов?
— Уверена, что может. Но я знаю тебя. Расскажи, что происходит, младший брат.
Я понижаю голос, прикрыв рукой рот и начинаю тяжело дышать.
— Я обнаружил ваше маловерие, — начинаю я голосом Дарта Вейдера.
— Достаточно глупостей, Вейдер! — Энди возвращает подначку голосом лорда Таркина.
— Я не могу поверить, что ты это помнишь.
— Как мне забыть об этом? Вы с Гэвином заставили меня смотреть «Новую Надежду» на протяжении всего лета, каждый день. А теперь хватит юлить, расскажи, зачем позвонил.
Я поднимаю голову с подушки и бросаю ее обратно в большом раздражении. Назовем это двойной интуицией или сестринским чутьем, но Энди поимела меня.
— Ты права. Мы не в Лас-Вегасе. Мы в Амарилло, штат Техас, — надуваюсь я.
— Мы? Ты и Гэвин?
— И Джаред?
— А, да. Знаменитый Джаред Кристофер. Я надеюсь, что не получится встретиться с ним, в последнее время я в Сарасоте. Гэвин толковал что-то о нем, можно подумать, что он ангел среди людей.
Первую неделю после ухода Маккензи Энди прилетела ко мне в Сарасоту. Она оставалась со мной. Похмелье никогда не было особенно удачным, но удача в наличии двух родных сестры и брата, которые заботятся о моем благополучии. Гэвин держал в тайне от отца мое пьянство, а Энди удерживала меня от падения на дно. Единственным недостатком было ее постоянное присутствие рядом со мной. Это помешало ей встретиться с Оливией и Джаредом, но не помешало мне изливать ей душу все время ее присутствия рядом со мной.
— Хочешь добавить еще одну зарубку на старой кровати? — рычу я.
— Хватит придуриваться, Нова. Скажи мне, кой черт понес тебя в Амарилло? — она делает короткую пауза. — О, не стоит. Я уже знаю. Наша дорогая Маккензи.
Я хлопаю по носу.
— Бинго.
— Так ты, наконец, решился оторвать свою задницу и вернуть ее?
— Эй, поосторожнее. Кто согласился с Гэвином и просил дать ей время?
— Семантика. Итак, ваши планы не реализованы. Что, она не бросилась в твои объятия с заверениями в вечной любви, да, братец?
— Я, может быть, и романтик, Энди, но далеко не дурак. Я знал, что она так не сделает. Я просто надеялся, — я вздыхаю, — честно говоря, не знаю, о чем я думал.
— Ты думал, что приедешь туда, чтобы найти ее тоскующей по тебе. А вместо этого ты обнаружил стены, выстроенные высоко и надежно, преодолеть которые твоя тощая задница пока что не в состоянии. Да и сломать их, судя по всему, ты не додумался.
Что я могу на это ответить. Энди попала в яблочко.
— Да.
— И теперь ты хотел бы понять, что тебе делать дальше.
— Ну да.
— И тебе нужна моя помощь.
— Спасибо, капитан Очевидность, — вскочив с кровати, я начал мерить шагами то небольшое пространство, которое позволяет длина телефонного провода.
— Расскажи мне, что произошло, — просит она.
Шлюзы моей души распахиваются и события этого дня нескончаемым потоком льются из меня. Все, что я хотел сказать, изливается из меня словесным поносом в самом худшем смысле. В одном месте я чувствую, как что-то внутри меня надламывается, и я готов заплакать. Я не то, чтобы хотел с кем-то подраться, но вполне могу. Я даже мог бы подраться с Гэйджем, хотя при звуках его имени слюна горечи наполняет мой рот и скручивается в тугой ком внутренности. Когда я, наконец, останавливаюсь, Энди отвечает, что я вижу вопрос, но как могу быть таким слепошарым? В груди тяжелеет, и я грохаюсь обратно на кровать.
— Что же я пропускаю? — спрашиваю я с горечью.
— Как такой умный человек, как ты, как может быть таким глупым? — задает вопрос сестра.
— В последнее время мне часто говорят об этом, и я начинаю верить, что это так, — отвечаю я с обидой.
— Перестань ныть и включи мозги. Что я пытаюсь сказать тебе, так это что ты слишком много думаешь об этом дерьме и не видишь очевидного. Подумай над этим. Ты и Маккензи начали это безумное путешествие просто чтобы быть вместе.
— Да. И что? — мой нос дергается и губы кривятся, когда я пытаюсь сдержаться.
— Итак, зачем ты позвонил мне?
Я прикрываю рукой глаза. Это становится бесплодной попыткой провести время. Я мог бы быть оскорблен в другом месте. Я не очень хочу получить все это сейчас.