Но, говорят, это такая специфическая особенность мужской психологии — прямолинейность то есть. Может, так, а может, и нет, за годы следственной работы Арина, сталкиваясь с самыми разнообразными персонажами, убедилась, что никакой такой специфически мужской психологии в природе не существует. Равно как и женской, кстати.
Ну если Витальке так противно выносить мусор (раз все время забывает, значит, неприятно), чего огород городить? Арине вовсе не трудно сбегать с мешком до пухто. Почему Витальку это так злит?
Она еще и разуться не успела, как он процедил — саркастически, почти зло:
— Теперь нагулялась? Или еще побежишь?
Это было так дико, что Арина опустилась на пол прямо там, где стояла. Привалилась к поцарапанной двери, нахмурилась, пытаясь понять: что это с Виталькой такое? Но мысли, вместо того чтоб образовать желанный ответ, лишь вяло кружились внутри черепа, тыкались в лобную кость, как слепые рыбы. Словно вся накопленная за день усталость вдруг навалилась: ни думать, ни действовать, ни даже дышать…
— Виталь, сделай чаю? — попросила она, глядя снизу вверх.
Он вздрогнул, уставился на Арину изумленно — словно она не чаю попросила сделать, а, к примеру, тройное сальто. Ну и ладно! Она сложила руки на поднятые коленки, уткнулась в них лбом… Вот так хорошо…
Кружка с чаем — темным, красноватым, упоительно пахнущим — ткнулась в ладони минуты через две.
Виталик сел рядом на пол.
— Ариш, я тебя обидел? Прости, а? Ну сорвалось.
— Да ничего.
— Ты тоже пойми. Я ж тебя ждал, в окно увидел, как ты из машины вылезаешь. И не такси это было! А потом еще мешок этот мусорный, будь он неладен! Как будто ты специально на улицу побежала!
— Что-о? Виталь, ты в себе?
— Не очень. Кто тебя провожал?
— Один из оперов подвез.
— Красавец! — сказал Виталик с непонятной интонацией. — Косая сажень в плечах и две извилины в мозгу. Ариш, я ничего плохого не думаю. Но я же мужчина, ты тоже пойми! Оно само думается. И иногда выплескивается. Не потому что я тебе не верю, а… вот правда само. Рефлекс. Да, понятно, что надо держать себя в руках, но… это как аллергия. Если у человека сенная лихорадка, он может сколько угодно стараться «держать себя в руках», но все равно будет чихать. Не обижайся, а?
— Да я не обиделась. Удивилась только.
— Уйти бы тебе со следствия, — неожиданно сказал любимый муж. — Будешь молодым преуспевающим адвокатом…
— Адвокатом? Я?
— Ну конечно! Ну какой ты следователь? Они все страшные старые тетки! Ты хочешь в такую же превратиться? И ради чего? Ради мифической борьбы за мировую справедливость? Которая проиграна еще до того как начаться. Ну какой смысл в том, что ты вынуждена день за днем копаться в грязи?
— Виталь, это моя работа.
— Работа! — он произнес это с таким пренебрежением, что Арина аж головой встряхнула: не может быть, показалось. Продолжал Виталик уже без всякого пренебрежения (точно — показалось!), мягко, почти нежно, так ребенка уговаривают потерпеть щиплющие горчичники еще пять минут. — Ты же сама все отлично понимаешь, ты же умница. С самого начала это было бесперспективно, а сейчас…
— Бесперспективняк… — задумчиво проговорила Арина и повторила уже чуть быстрее. — Бесперспективняк. Бесперспективняк…
В универе они называли это слово алкотестером: если в крови хоть минимальный градус присутствует, ни за что не выговоришь. Отличная скороговорка, хоть и одно слово всего.
Когда-то…
Терзаясь угрызениями совести, Арина заснула куда позже полуночи. С утра голова была тяжелая, глаза саднило, а о том, что показывало зеркало, лучше было и не задумываться.
Виталик молча довез ее до следственного комитета и так же молча уехал. В другой момент Арина нашла бы способ переломить ситуацию, но сейчас сил что-то выдумывать не было. Да и не хотелось, если совсем честно. Это не она должна извиняться и наводить мосты, а он! За свою дурацкую ревность и еще больше — за наезд на ее, Аринину работу. Ревность — пустяк, само разрулится, а вот слышать, что ее работа никому не нужна — это было действительно обидно. Ладно бы кто, но Виталик! Самый близкий человек! Не нравится ему, видите ли, что мне с операми приходится работать. Подумаешь! Может, он еще и к Чайнику ревновать начнет? Тот, хоть и дурак на всю голову, зато вон какой красавец, как из модельного агентства! Или, если дело в самом принципе, к тому же Пилипенко? Нет, Киреев, конечно, тоже красавец, ну и что?