Слева и справа от приветливо распахнутой двери расположились два круглых белых столика с такими же пластиковыми стульями.
— И ни единой камеры, — удрученно констатировал Киреев. — Ни тут, ни вокруг. Ладно, ты как хочешь, а я рискну тутошнюю кухню продегустировать. Утром дохлый бутерброд сжевал и все, в животе оркестр играет.
Остановить его Арина не успела. Да и зачем? Все равно нужно с персоналом поговорить, так что пусть парень поест спокойно.
Он коротко переговорил о чем-то с курившим возле входа угрюмым охранником в мятом камуфляже, зашел на минуту внутрь и вернулся к Арине:
— Я тебе кофе попросил. Может, надо было чего посущественнее?
Она помотала головой.
— Может, эта, как ее, Оля Тимохина с кем-то из персонала дружила? Раз уж камер тут нет…
— Сейчас придет девушка, ты ее и расспросишь. Она с Тимохиной квартиру вскладчину снимала.
— Ки-ир! — восхищенно выдохнула Арина. — Тебя же не было пять минут, и все уже узнал?
Он хмыкнул — мол, какие пустяки — но Арина видела, что ее восторг ему приятен. Она сама была такая: млела, когда кто-то хвалил ее профессиональные качества, от наблюдательности на месте до умения внятно составить обвинительное заключение. Потому что когда хвалят глаза или, скажем, голос — это ведь природу, по сути дела, хвалят, отмечая ее, природы, дары. А рабочая похвала — она вся твоя, до капельки. Значит, ты чего-то на этой земле стоишь, а не просто кислород в углекислый газ перерабатываешь.
Полненькая белокурая девушка принесла голодному оперу тарелку с изрядным куском жареной курицы и несколькими румяными картошинами, щедро политыми сметаной и посыпанными зеленью.
— Присаживайтесь, — распорядился он, прежде чем приняться за еду. — Поговорить надо.
— Ой, что вы! — всполошилась официантка. — Нам нельзя с посетителями!
— Господи ты боже мой! — Киреев с тоской поглядел на благоухающую тарелку и ушел внутрь кафе.
Вернулся он минуты через три в сопровождении крупного носатого брюнета в ослепительно белой рубахе с распахнутым воротом и подвернутыми рукавами.
— Все им скажи, что им нужно, — велел он растерянной девушке. — Ляля хорошая была, надо, чтоб гада того наказали. Если что-то еще понадобится, я у себя, — он адресовал оперу короткий кивок.
— Спасибо, Рустем Зафарович, — Киреев прижал руку к сердцу и тоже наклонил голову.
— Что ты ему сказал? — спросила Арина.
Опер пожал плечами:
— Правду. Ну… сперва-то он и слушать не хотел, я… Слушай, Вершина, дай поесть голодному мужику, а? Какая тебе разница, как я свидетелей уговариваю? Этого и уговаривать почти не пришлось, нормальный мужик.
— Ой, — пискнула девушка. — Рустем Зафарович хороший! И платит нормально, и… это… в кабинет к себе не таскает. Ведь не откажешься, он же хозяин. А он нет, ничего такого, он жену сюда привез, и две дочки у него, недавно младшей тут день рожденья отмечали, Рустем Зафарович всех за стол посадил!
— Понятно, — улыбнулась Арина. — Вас правда Элли зовут? — она кивнула на официанткин бейджик.
— Лиза. Елизавета. Но мне не нравится. Элли гораздо лучше. Ольгу тоже все Лялей звали, — она шмыгнула носом. — Вы правда ее убийцу найдете?
— Мы постараемся. Это вы в полицию обратились?
— Нет. К нам вчера Николай Степаныч заходил. Он в полиции работает, а у нас часто обедает, Рустем Зафарович ему даже скидку сделал как постоянному клиенту.
— Дежурный из местного отделения, вроде нашего Пилипенко, — шепнул Арине Киреев. — Но толковый, вишь, сообразил.
— И он спросил, куда Ляля делась, не домой ли уехала. А я говорю, не знаю, думаю, что домой. А он вроде как не поверил, фотографию мне показал… И это она! — девушка всхлипнула. — Мне придется в морг идти, да? Для опознания?
— Не реви, — буркнул из-за спины охранник, — в морг и я могу сходить. Но это точно Лялька, — он вздохнул.
— Спасибо, — Арина бросила ему благодарный взгляд. — Элли, я понимаю ваши чувства, но…
— Да, вы же должны его найти! Того, кто ее убил! Спрашивайте!
— В последние дни перед ее исчезновением ничего необычного не замечали? Может, у нее настроение изменилось? Или клиент какой-нибудь навязчивый? Или познакомилась она с кем-то? Любая мелочь…
Элли-Лиза помотала головой и опять шмыгнула носом:
— Все обычно было. Длинный ей букет приносил, но он давно…
— Длинный? Кто такой Длинный?
— Да это придурок местный, вон там живет, — сообщил переместившийся поближе к ним охранник. — Он вечно Ляльке букеты таскал.