Увертюра
Увертюра*
Посвящается всем, кто хоть раз ступил за порог театра!
Под музыку грянут на сумрачной сцене
Любовь и надежда, разлука и боль.
И, кажется, мы в волшебстве превращений
Играем какую-то важную роль.
Лариса Рубальская
Сердце тяжело бухает в груди, туго стянутой корсетом, на лиловой ткани которого змеятся замысловатые белые узоры. За спиной в ярком пучке света тихо шепчутся разноцветные тени, снующие в лихорадочной спешке. Игривый голос флейты сливается с тонким пением скрипок, потонувших в торжественном гласе тромбонов и труб. Мелодия стихает, нарастает вновь, разливается звоном колокольчиков и искрится весельем деревенских плясок.
Мягкий полумрак окутывает словно желе. Не отпускает, пробегая от кончиков пальцев, легко касаясь забранных в красивый, овитый цветами, пучок волос. Руки холодеют, судорожно сжимая некстати подвернувшуюся воздушную ткань платья.
Глупые мысли. Трепещущее пташкой сердце. А руки и ноги все так же в привычной позиции, готовы в одно мгновение прийти в движение.
Грация, изящество, плавные линии. Ты воздушна, словно летящее маленькое перышко, сплавленное с ветром в единое целое. Послушное, гибкое, поражающее своей хрупкостью и простотой. Каждый жест. Он должен дышать чувством, должен говорить. Грустные глаза, раскрытые в смешинке губы, живая мимика, да возможно. Но кто разглядит лицо, когда один лишь взмах руки раскроет целую вселенную, полную неподдельных эмоций.
Гордая и непреступная, с идеально прямой спиной. Там, в царстве тепла и света ты прекрасна. Неповторима. Иллюзорна. Как будто хрупкое неземное существо, спустившееся на землю чтобы поражать взоры случайно прикоснувшихся к этому таинству. Таинству танца. Искусству, которое способно кричать, не вымолвив и звука. Заставлять любить до слез, шипами проникая в самое сердце. И жить, отдаваясь на милость колышущимся вокруг тебя волнам музыки.
Тяжелый непроницаемый занавес, мягкий и шершавый на ощупь. Он так глух ко всем страстям, что кипят в тени его. Степенные крылья послушно взлетают вверх, собираясь небрежными складками у самого потолка. Молчаливый свидетель поражений и побед, невыплаканных слез и звенящей радости. Единственный, удостоившийся всей гаммы и палитры чувств – от яркого нетерпения до сладко-горького сожаления. Актер одной роли, блистающий до самой смерти. Мимолетным касанием подари свое расположение. Позволь Терпсихоре* повести меня сегодня в этом танце.
Сукна* мягко колышется, скрывая происходящее за кулисами. Музыка шепчет в нетерпении, зовя присоединиться к творящемуся действу. А там, на противоположном конце от льющейся полосы света стоит он. Кричаще красивый с блестящими, аккуратно уложенными угольными волосами. Темные, полные превосходством глаза под полукружьями густых бровей заманчиво блестят, словно в ожидании прыжка с тарзанки. Губы кривятся в невыносимой покровительственной улыбке, а взгляд пронизывает, словно выжигая клеймо. Даже обидно, что он не кажется нелепым в этих тонких, очерчивающих каждую линию тела трико и белой рубашке, прикрытой оливковым колетом*. Сильные ноги в легких ботфортах нетерпеливо переминаются, готовые к работе мускулов.
Музыка вступает вновь, оглушая перепадами высоких и низких нот. Зовет, затягивает. И стройная тонкая ножка делает первые па*.
Аккуратные шажки на кончиках пальцев. Касание руки, и левая нога взмывает вверх в арабеске*. Мир кружится и сосредотачивается в его глазах. Неспешный ритм адажио* пьянит и взрывается в голове пузырьками шампанского.
Па-де-де*. Танец для двоих. Как символично. Каждое движение. Пальцы, нежно сжимающиеся на талии, предплечья, мягко обрисованные рукавом, скрывающим напряженные мускулы и четко обозначившиеся вены. Руки, возносящие к потолку – театральным небесам, сетке балок и блоков, на которых светляками мерцают софиты. Вверх, вытянувшись в струну, полностью доверяясь партнеру. Чувствуя под собой твердость широкого плеча и молчаливую поддержку.
Сцена рукоплещет для двоих. Здесь все немного нарциссы. Купающиеся в лучах славы с первого па артисты балета. С вечной улыбкой ребенка, приклеенной или искренней, потонувшей в триумфе танца на краю. Шаг на сцену – и ты уже не та, измученная действительностью и тренировками, одна из многих. Не одна, единственная. Не такая, как все. Живущая чувствами, закружившаяся в вихре музыки.