— Почему? — спросила Света, все еще стоявшая возле кресла Марины. Виталий едва слышно усмехнулся, и от его смешка Алина, судорожно нажимавшая кнопки своего сотового, вздрогнула.
— Потому что я, например, еду на этом автобусе в Брянск, хотя при этом вон та милая девушка, — спец кивнул в сторону Алины, — едет на этом же автобусе в Волгоград, а этот наблюдательный мокрый мужчина намерен попасть на нашем автобусе в Самару. Кому есть что сказать?
Тут же он уронил кепку и зажал уши ладонями, потому что все пассажиры, не исключая и Марины, мгновенно забывшей о своем пострадавшем носе, вскочили и заговорили разом, стараясь перекричать один другого. В автобусе поднялся невообразимый гвалт. Водитель тупо смотрел в лобовое стекло, кроша в пальцах незажженную сигарету. Виталий молчал, пристально разглядывая полосу мокрых деревьев за окном.
— Я еду в Краснодар! Что это за бред?! Мне в Валдай совсем не надо! Я не могла ошибиться! — надсаживалась Бережная.
— Да Краснодар вообще в другой стороне! — кричал в ответ какой-то паренек лет семнадцати в не по размеру огромной куртке, из которой жалостно торчала его длинная тонкая шея. — Вы двинулись все, что ли?! Это камышинский автобус!
— Как он может быть камышинским, когда он киевский! — Борис начал рыться в карманах, дабы предъявить билет и поставить все на свои места. — Киевский!
— Ты не только автобусом, ты еще и страной ошибся! — Ольга, растеряв всю свою холодную надменность, почти визжала. — Лично я покупала билет на Волжанск и ни в какой долбанный Киев не собираюсь!
— Это транзитный до Пятигорска! — упорно бубнил чей-то бас, не обращая внимания на прочие выкрики. — Через Саратов и Элисту!
— Билет покажи!
— И покажу, только и ты свой показывай! Киевский — придумали тоже!..
— А вы-то что молчите?! — спросила Алина у выглядывавшей из-за кресла девушки в соседнем ряду. Девушка была облачена в блестящий красный джангл, переходящий в высоченные светло-коричневые с бахромой сапоги, в ее длинных темных волосах были прокрашены ярко-красные пряди, и спокойствие на лице резко контрастировало со взбудораженностью остальных пассажиров. Унизанные множеством колец тонкие пальцы аккуратно держали наушники.
Услышав вопрос, Кристина взглянула на Алину и изящно пожала плечами.
— А чего мне сейчас дергаться? До Москвы еще часов шесть. А вам в Волгограде выходить, кажется. Или где?
Алина изумленно подняла брови.
— Вы разве не слышали, о чем тут говорили?! В какой город…
— Да какая мне разница? — равнодушно ответила экзотичная девушка. — Он же транзитный, а через какие города идет, я не знаю. Я плохо разбираюсь в географии. Главное, что он идет в Москву, на остальное мне наплевать!
— Да не идет он ни в какую Москву! — кисло сказал сидевший неподалеку Олег. — Вы еще не поняли?!
— Кстати, вам не кажется странным, что вы путешествуете якобы в Москву, до которой ехать больше суток, в такой рухляди?! — заметила Алина. Олег посмотрел на нее взглядом умирающего.
— Какие сутки?! От Смоленска до Москвы шесть часов езды! Чуть больше, чем до Брянска. Ваш маршрут, по сравнению с остальными, еще ничего, хоть Москва и совсем в другой стороне.
На лице Кристины спокойствие наконец-то начало сменяться легким, каким-то сонным удивлением.
— А при чем тут Смоленск? Я вообще-то из Волжанска. Я никогда не была в Смоленске.
Кривцов схватился за голову и страдальчески застонал, и в тот же момент в визгливую перебранку в салоне вонзился резкий и жесткий крик:
— Тихо!
Голоса сразу умолкли, словно кто-то неожиданно выключил звук, и в автобусе повисла напряженная, звенящая тишина, нарушаемая только чьим-то хриплым дыханием. Светловолосый мужчина, которому принадлежал этот казарменный окрик, встал и негромко произнес:
— Вы забыли о главном.
— О чем же? — почти враждебно спросила Алина, поворачиваясь. Виталий скользнул по ней равнодушным взглядом, потом улыбнулся — так же равнодушно.
— Не о чем, а о ком.
Он неторопливо прошел сквозь тишину к креслу водителя, сунул руки в карманы мокрой куртки и внимательно посмотрел на обернувшееся к нему растерянно-испуганное лицо.
— Куда ты нас вез.
Водитель отвернулся от него и взглянул на остальных пассажиров, которые молча смотрели на него — каждый с собственной надеждой, ожидая ответа, который докажет именно его, а не других, правоту.
— Знаете, — сипло сказал он, — я вообще не могу понять, почему вы вдруг…
— Куда ты нас вез?! — с нажимом повторил Виталий. Водитель глубоко вздохнул, точно перед прыжком с большой высоты, и с явной неохотой ответил:
— В Тулу.
— Что?! — возмущенно-испуганно завопил кто-то. Алина склонилась вперед и закрыла лицо ладонью. Света непонимающе хлопала ресницами, глядя по сторонам. Олег наклонился, подобрал свою кепку и от души выматерился, запоздало-деликатно прикрыв рот ладонью.
— Из какого города? — лицо светловолосого осталось спокойным — казалось, его уже ничто не могло удивить. Водитель неожиданно вскинулся в кресле.
— Автобус следует из Воронежа в Тулу! — рявкнул он, сжимая кулаки. — И если вам надо в Москву, в Брянск или еще куда, то какого хрена вы делаете на моем рейсе?! Уж я-то знаю, куда еду!
— Правда? — язвительно спросил стоявший рядом. — Может тогда скажете, где мы сейчас?
— Это уже отдельный разговор! — хмуро буркнул водитель. — А что касается… сейчас покажу вам приписные документы, и тогда…
— Да уж, покажите! — встрял Борис и взмахнул в воздухе небольшим бумажным прямоугольником. — Билеты! Давайте сверим билеты!
— Пусть покажет приписку! Пусть покажет, где там про Тулу написано! — Алексей выскочил в проход и ринулся к креслу водителя, но по дороге налетел на обладателя кепки, который встал, загородив проход. По его губам бродила скучающая улыбка. Уходить он явно не собирался.
— Сядь на место, — «спец» вздернул голову — Алексей был гораздо выше его. — И так бардак, еще тебя не хватало для полной гармонии! Пусть спокойно разберутся…
— Я сам со всем сейчас разберусь! — заорал Алексей, брызжа слюной, и Олег, скривив губы, чуть отодвинулся. — Кто дал вам право здесь командовать?!
— Да я не командую. Я вообще ничего не делаю. Просто стою. Мне нравится тут стоять. Так что если хочешь пройти — лезь через кресло. С интересом на это посмотрю.
— Хватит! — с досадой сказала Марина, закатывая ворот своего свитера так, чтобы не были видны пятна крови. — Бога ради, что вы как дети?! Вот мой билет, смотрите и убедитесь.
Алексей презрительно хмыкнул, давая понять, что считает ниже своего достоинства связываться, отвернулся и сел на одно из кресел неподалеку. Вытащил портмоне и начал в нем рыться, поглядывая в сторону водителя. Борис взял у Марины билет, внимательно рассмотрел и отчеркнул ногтем место, где стояли четкие ровно пропечатанные буквы. Волжанск.
— Ничего не понимаю, — растерянно произнес он, предъявляя свой билет, где местом прибытия такими же буквами был указан Киев. — Ну, во всяком случае, мы согласно билетам едем из Волжанска и Ростова, а не из какого-то там Воронежа.
— В этом нет никакого смысла, — пробормотала Алина. Она смотрела на свой билет с нелепой надеждой, словно этот клочок бумаги мог вернуть все на свои места. Мысли в ее голове кружились, наползали одна на другую, словно составляющие усердно помешиваемого кем-то густого супа. Что происходит? Чья-то идиотская шутка? Что-нибудь типа съемок «Скрытой камеры»? Наверное, иначе как все это можно объяснить?
Алина начала украдкой поглядывать на остальных пассажиров. Смесь страха, растерянности, злости и непонимания — и на лицах, и в глазах, и в голосе, и даже в дыхании — скрываемые кое-как, неумело, они упорно просачивались наружу, как пот из кожных пор в жарком воздухе. У нее сейчас наверняка было такое же лицо, и в лица остальных можно было смотреться, как в зеркало. Зеркало… Она нахмурилась.
Три женщины без зеркала — это уже нонсенс!
Ну, пропажа зеркала — это еще далеко не самое страшное. Особенно при данных обстоятельствах. Вероятно, теперь оно ей еще долго не понадобится. Алина повернулась и попыталась рассмотреть хоть что-то в оконном стекле, но в нем отражался только смутный размытый силуэт. Деревья за окном стояли неподвижно, лишь желтеющие листья чуть подергивались от ударов капель, и в этом было что-то нервное, словно деревья не могли дождаться, когда же они отсюда уедут. Отчего-то ей вдруг подумалось, что деревья тянутся на многие километры от дороги — сплошь лес, мокрый, безмолвный, равнодушный. Нет ветра и нет звуков — только сеющийся с низкого неба холодный дождь, погребающий под собой застывший на дороге заблудившийся автобус.